Все кошки возвращаются домой

Корделия оказалась столь любезна, что проводила меня вниз, на тот самый второй подземный ярус. Что стало неприятным сюрпризом, так это отсутствие нормального освещения. В уборную с собой пришлось взять свечу, и я сделала мысленную пометку — поговорить с Ксилем о бытовых удобствах. Конечно, замена душа доисторической ванной не сильно портила настроение, а вот полумрак и ночные вазы — очень даже.

Мыла, кстати, тоже не оказалось. Я пообещала себе поблагодарить маму за ее предусмотрительность и за пакет с банными принадлежностями, втиснутый в рюкзак уже на выходе.

Ума не приложу, как бы я сейчас искала зубную щетку…

Спать меня уложили в ничьей комнате. Вместо нормальной кровати там обнаружилось подобие матраса, набитого ароматными травами и застеленного в несколько слоев пушистыми шкурами. На удивление, это оказалось очень удобное ложе. Корделия напоследок пообещала мне организовать после пробуждения «безлюдный бассейн», как она выразилась, прикрыла ставни и тихо вышла.

Думаю, прощальное «Светлых снов, милая Найта» мне просто померещилось.

Проснулась я от четкого ощущения, что меня буравит кто-то пристальным взглядом. Пальцы сами собой легли на нужные нити, готовые в любое мгновение дернуться, сминая пространство комнаты и выигрывая время на атаку…

Если, конечно, на меня собирались нападать.

— Корделия?

Глухой спросонья шепот утонул в вязкой темноте. В щель между ставнями было видно узкую полоску неба — черного, усыпанного звездами. Пахло травяной горечью. Удивительно отчетливо доносилось издалека журчание реки.

И все.

Наверное, даже хриплое дыхание во мраке и горящие алым светом глаза не напугали бы меня больше, чем эта сверхъестественная атмосфера.

— Нет, не Корделия, — словно откликаясь на мои мысли, произнес спокойный голос, низкий, но звонкий. Я затруднилась определить, кому он принадлежал — женщине или мужчине. Мне даже сложно было сказать, исходила ли от визитера опасность или простое любопытство.

— Как бы то ни было, доброй ночи, — вежливо поздоровалась я, заставляя себя отпустить нити. В доме Ксиля мне ничего не грозило. — Что-то случилось?

— Пока нет, — усмехнулась темнота все тем же неопределимым голосом. — Зависит от твоего ответа.

Это прозвучало так по-киношному многообещающе, что я невольно закашлялась, пытаясь затолкать неуместный смех обратно себе в горло.

— Если хотите задать мне вопрос, то представьтесь, пожалуйста, — официальным тоном попросила я, откидывая одеяло и обшаривая рукой пол в поисках рубашки. Спать в спортивных штанах и майке было, конечно, весьма удобно, а вот вести в этой же одежде беседы с незнакомцами — не очень. — А еще лучше — подождите минуту, пока я зажгу свет, приведу себя в порядок и начну хоть немного соображать.

— Чего тебе надо от князя? — перебил меня голос, и я от неожиданности дернула рукой в сторону, задевая что-то металлическое и вычурное.

Замечательно. Грохот, наверное, слышала вся усадьба. Ну, хотя бы подсвечник нашелся.

Я сосредоточилась на нитях, собираясь зажечь маленький огонек, чтобы разогнать мрак, но незнакомец — или незнакомка? — вдруг рявкнул:

— Не смей!

— Почему? — поинтересовалась я, отпуская нити. Зажечь свет всегда успею, а таких нервных собеседников лучше не злить. Впрочем, опасности по-прежнему не ощущалось — только все то же давление. Но мне отчего-то казалось, что атмосфера в комнате… наведенная, искусственная. Как в страшилках. Конечно, дергаешься, но наверняка знаешь, что это все — просто кино, и на самом-то деле никто не умрет. — А вообще — не отвечайте. Потом у Ксиля спрошу, — улыбнулась я.

— Чего тебе надо от нашего князя? — с ослиным упрямством повторил голос.

У меня вырвался вздох.