Все краски ночи

В той жизни, что Кейт избрала для себя и для мальчиков, существовали свои плюсы и минусы. Самым главным плюсом было то, что мальчики все время находились при ней. И в результате они были здоровы и счастливы, и одного этого было уже достаточно, чтобы она оставалась здесь, в Трейл-Стоп. Еще один положительный момент – работая на себя, Кейт была самой себе хозяйка, и ей это нравилось. Ей нравилось то, что она делала, ей нравилось готовить, ей нравились люди, которые жили по соседству. Соседи ее, возможно, несколько по-иному относились к жизни, чем жители Сиэтла, со своими причудами. Но у них, как и у всяких людей, были свои сильные и слабые стороны, свои плюсы и минусы. Воздух здесь был чистым и свежим, и мальчишки могли играть на улице совершенно спокойно.

Что касается колонки «против», то в первую очередь это была отдаленность от цивилизации. Здесь не было станций, обслуживающих сотовую связь, не было цифровой абонентской линии для компьютера. Кабельного телевидения тоже не было, только спутниковое, и картинка получалась зернистой и скачущей. Нельзя было просто взять и по дороге домой заскочить в магазин за покупками: поход в магазин включал поездку на машине, час в одну сторону и час в другую, так что Кейт ездила за покупками раз в две недели и закупала горы провизии. Врач был тоже в часе езды. Когда мальчишки пойдут в школу, ей придется возить их туда каждый день, и каждый день забирать домой из школы – два часа в оба конца пять раз в неделю, значит, придется нанять кого-то в помощь. Даже получение почты вырастало в проблему. Вдоль главной дороги стояли желтые почтовые ящики из тех, что можно увидеть в сельской местности, но главная дорога была в десяти милях отсюда. В Трейл-Стоп было принято, что каждый, направлявшийся в сторону города, собирал корреспонденцию.

Мальчикам не хватало товарищей по играм. В Трейл-Стоп был только один ребенок примерно их возраста – Ангелина Контрерас, но ей уже исполнилось шесть, и она ходила в первый класс, поэтому днем была в школе. Немногие подростки часто оставались ночевать в городе у родственников или друзей во время учебного года, а домой приезжали только на выходные – все из-за расстояний.

Кейт не закрывала глаза на те проблемы, что были обусловлены ее выбором, но в целом она считала, что для мальчиков ее выбор был оптимальным. В первую очередь она думала о них. На ее плечи ложилась ответственность за их воспитание, за их благополучие, и она готова была на все, лишь бы они не пострадали.

Иногда она чувствовала себя такой одинокой, что боялась сломаться под давлением обстоятельств. С виду все было вполне нормально, обыденно. Она жила в этом маленьком поселении, где все друг друга знали, она растила детей, она покупала продукты, готовила и оплачивала счета, она сталкивалась с теми же проблемами, с которыми сталкиваются все домовладельцы. Каждый день одно и то же, ничего не менялось.

Но с тех пор как умер Дерек, Кейт не покидало ощущение, что она идет по лезвию бритвы – один неверный шаг, и она свалится в пропасть. Что, если денег, отложенных на образование детей, окажется недостаточно? Что, если рухнет рынок ценных бумаг и все проценты превратятся в дым? Все лежало на ее плечах: любое решение, каждый поступок, каждое мгновение жизни. Если бы она должна была заботиться только о себе, она не переживала бы так, не испытывала бы такого страха; но у нее было двое мальчиков, и поэтому она постоянно жила как под дамокловым мечом.

Ее близнецам было всего по четыре года, совсем еще малыши. Они уже потеряли отца, и хотя не помнили его, но наверняка чувствовали, что в их жизни чего-то недостает, и это ощущение ущербности с годами возможно, будет усиливаться. Чем и как могла она возместить им утрату? Хватит ли сил, чтобы провести их целыми и невредимыми сквозь буйные годы отрочества?

Гарантий не существует. Кейт знала об этом, знала, что будь даже жив Дерек, проблем все равно не удалось бы избежать. Но вся разница состояла в том, что тогда ей не пришлось бы решать их в одиночку.

Ради мальчиков она заставила себя жить дальше, спрятала скорбь глубоко внутри себя, туда, где могла, хранить эту скорбь и управлять ею, и отдавалась ей, только когда оставалась одна, по ночам. Неделями, месяцами она плакала по ночам. А днем концентрировала внимание на детях, на их потребностях и как-то прожила эти три года. Со временем боль притупилась, но не исчезла совсем. Она думала о Дереке практически каждый день, она вспоминала его, когда узнавала его черты в чертах сыновей. Фотография Дерека с сыновьями стояла у нее на комоде. Мальчики смотрели на этот снимок и знали, что это их папа.

Кейт прожила с Дереком чудесных семь лет, и с его уходом в сердце и в душе осталась зияющая рана. Мальчики никогда не узнают своего отца, и с этим она ничего не могла поделать.

Мать Кейт приехала в тот же день в начале пятого. Кейт то и дело выглядывала на улицу, поджидая ее, и, когда на парковку заехал большой черный джип «либерти», она вместе с мальчиками выбежала встречать мать.