Все красотки - по ранжиру

Она ласкала его. Его руки держали ее сокровища, играли с ними. Он нежно ласкал их, гладил верхушки, уже набрякшие. Она вздыхала, стонала, припав к нему всем телом. Ее ноги раскрылись. Его руки потянулись к ее ногам, и поползли вверх по голеням, все выше и выше. Он уже нежно ласкал ее бедра, прекрасные, нежные и гладкие, он достиг рукой влажную мягкую ложбинку. Он ласкал ее. Она стонала все громче и громче. Ее поцелуи были безумные. Он заставил ее слезть с колен. Он поднялся на ноги, взял ее в обе руки и поцеловал. Она была прекрасна.

— Тигр, — стонала она, шепча его имя.

Она дрожала и трепетала, прильнув к нему всем телом. Он ласкал ее темное тело, влюбившись в темный цвет ее кожи…

— Как ты предпочитаешь? — прошептал он.

— Решай сам… — она уже не могла говорить, а только стонала.

Он оставил в покое ее груди, повернув ее вокруг. Она стояла теперь спиной к нему. Его член уперся в ее великолепные ягодицы. Он играл ее грудями еще какое-то время, а затем его руки поползли вниз, все время вниз… Они уже были между ее бедер. Ее платье задралось выше талии. Ей очень нравилось все, что он делал с ней, она бормотала и шептала ему благодарные горячие слова. Он помог ей выскользнуть из одежды. Последними он снял с нее шелковые трусики. Он аккуратно повесил всю ее одежду на спинке кресла. Он повернул ее лицом к себе. Она задыхалась в его объятиях, прильнув к нему. Ее руки ласкали его тело, они нашли его рог. Она вздрогнула.

— Расстегни мне пояс… — прошептал он.

Она это сделала. Она помогла ему снять брюки. И вот теперь она держала его член в руках. Нежно она направила его к цели. Она увлажнила его, когда он прижался к ней, к ее ложбинке, увенчанной лохматым холмиком. Его руки встретились с ее руками. Он ласкал и гладил ее руки, его пальцы проскользнули вовнутрь, раскрыв ее лоно, очень нежно и очень осторожно. Она застонала еще больше.

Внезапно у него возникла идея. Посетило вдохновение. Она ведь дала ему полную свободу действия.

— Сюда… — прошептал он, подводя ее к креслу.

Он сел на кресло и усадил ее на колени, мягко сопровождая ее, помогая ей, пока она его не оседлала… Наконец, чудесно и восхитительно, он вошел в нее.

— Тигр… — вскрикнула она, замирая от удовольствия. Она поцеловала его.

Он шептал ей нежные слова между поцелуями, лаская и гладя ее тело. Он уже глубоко вошел в нее. Он достиг наибольших глубин. Она двигалась навстречу ему. Она стонала, вся мокрая от пота.

— Когда-нибудь таким способом пробовала? — спросил он.

— Нет, — задохнулась она.

— Правда ведь, так хорошо?

— Я очень люблю этот способ…

— Я так и думал, что тебе понравится.

Он обхватил руками ее великолепные ягодицы, когда она качалась с ним, забывшись, в экстазе страсти. Они могли заниматься этим весь день. Он любил ее. Он целовал и сосал ей груди, эти маленькие коричневые холмики. Вершины их он брал ртом, он сосал и сосал их. Он выбрасывал свое тело резко вперед, вперед и вверх, прямо по направлению рая, и она двигалась божественно, извиваясь всем телом, выгибаясь над ним, под его руками, мягко издавая воркующие, резкие звуки… Она была великолепна. Восхитительна. Божественна. Он был на вершине счастья. Когда в последний раз ему было так хорошо? Хотел бы он знать…

30

Перед Серчером сидел Джим Грин. Этот парень был действительно красив, если можно так говорить о неграх вообще. Он высок и мощно сбит, атлет, настоящий атлет. Он великолепно играл в баскетбол, блистал в футболе, Серчеру это все известно. Глядя на него, он вспоминал другого известного негритянского атлета, спортсмена с мировым именем, Кассиуса Клея, или Мухаммада Али, как тот сам себя любил именовать. Но это было только физическое сходство. Джим выглядел спокойным, рассудительным и скромным парнем. Он выглядел разительным контрастом с взрывным, горячим бывшим чемпионом мира среди боксеров тяжелого веса, подумал Серчер, который вчуже уважал экс-чемпиона, но, если признаться честно, недолюбливал его. Он даже немного жалел его. Он считал, что тот плохо кончит. А иногда даже желал ему этого.

— Как ты себя чувствуешь, Джим? — начал допрос Серчер.

— Превосходно, — ответил парень, ожидая следующего вопроса.

— Ну, что ж, это хорошо, — сказал Серчер. — Я собираюсь задать тебе несколько вопросов, вот и все, как я уже опросил остальных твоих товарищей…

— У-гу, — кивнул головой парень.

— Итак, — начал Серчер, — тебя зовут Джим Грин… ты учишься в последнем, выпускном классе местной школы… и… ты живешь вместе с родителями на Тридцать восьмой Франклин-стрит. Восточный Сакстон… Правильно? — он говорил спокойно, мягко, в своей обычной манере.

— Все верно.

Серчер все тщательно запротоколировал.

— И твой отец работает на заводе пишущих машинок… правильно, Джим?

— Верно.

— Что он там делает?

— Он там работает сторожем.

— Твоя мать работает?

— Она работает уборщицей… несколько часов в день… в городе.

— А-га, У тебя есть братья, Джим?

— Трое.

— Сколько им лет?

— Ага, дай бог памяти… одному пятнадцать… двое других старше меня.

— Сколько им лет?

— Одному двадцать два, а второму двадцать четыре.

— Где они работают?

— На заводе.

— Чем они там занимаются?