Все, кроме красных роз (Никаких красных роз)

– Черт, это словами не объяснишь! Подождите, скоро вы поймете, о чем я говорю.

И она поняла. К тому времени, когда Джеф исполнял последнюю песню перед антрактом, Кори была так же зачарована, как и вся публика.

– Боже мой, и как ему это удается! – прошептала она, не отрывая глаз от одинокой фигуры в центре сцены. Он сидел на простом табурете, таком же, как у нее, его пальцы перебирали струны гитары, а проникновенный баритон разносился над затаившим дыхание залом. Кори поняла, что имел в виду Оливер, когда говорил, что Джефу не нужны сценические излишества. Это только отвлекало бы зрителей. Даже костюм у него был очень простой. Брюки из черной замши плотно облегали тело, а просторная белая рубашка с длинными рукавами напоминала романтическую одежду корсара. Несколько верхних пуговиц было расстегнуто, открывая рельефные мышцы. – Надо же, он всех просто околдовал. Как это происходит?

– Я много об этом думал, – отозвался Оливер, задумчиво глядя на Джефа. – Конечно, голос у него красивый, но бывает и получше. Он хорош собой, но не сказочно красив. Наконец, я решил, что дело в любви. Он просто влюблен в свою музыку. Публика это чувствует – и откликается. Не надо было ему прерывать концертную деятельность! Это была ошибка. Он должен выступать, чтобы реализовать себя.

– Но у песен, которые он сегодня исполнял, изумительно красивые мелодии, – возразила Кори. – Разве создание такой музыки само по себе не приносит удовлетворения?

– Возможно. Но взгляните на его лицо.

Кори поняла, что имел в виду Оливер. Лицо Джефа словно было озарено внутренним светом, и он выглядел таким одухотворенным!

– А почему он отказался от концертов?

– Устал. Быть суперзвездой очень утомительно, а он с девятнадцати лет один из ведущих певцов. Он приобрел такую популярность, что концерты стали мешать сочинению музыки. И вот он закрыл лавочку и поклялся, что никогда не будет выступать. – Оливер улыбнулся. – Я знал, что ему это наскучит. Удивляюсь, как он вообще столько выдержал.

Джеф закончил петь и встал, ответив взмахом руки на бурю аплодисментов, которыми приветствовали его зрители. Кори кожей ощущала волны эмоций, которые накатывали на одинокую фигуру в центре сцены. Интересно, о чем думает в такую минуту человек, ставший объектом поклонения, дающего почти безграничную власть.

Джеф проворно сбежал со сцены, его лицо было мокрым от пота, черные глаза возбужденно блестели. Он на мгновение задержался рядом с ними, взял полотенце, которое подал ему Оливер, и промокнул пот на лице.

– Ну что, правда, я неподражаем? – спросил он радостно, как ребенок, жаждущий похвалы. – Тебе понравилось, дорогая?

Ее губы изогнулись в лукавой улыбке.

– Да, очень понравилось, – ответила она. – И ты действительно неподражаем.

– Отлично! – сказал он, возвращая Скотти полотенце и улыбаясь. – Подожди, пока услышишь второе отделение. Это я только разминался! – Он нагнулся и звонко чмокнул ее в губы, а потом быстро пошел в гримерную.

Когда Джеф появился на сцене после перерыва, его талант засверкал новыми гранями. Действительно, получается, что в первом отделении он только разминался, подумала Кори. Он шел от одной вершины к другой, ведя за собой слушателей, так что они пьянели от восторга. В конце второго отделения Джеф спел три песни на бис, и восторженная публика аплодировала стоя, требуя музыки еще. Вдруг он поднял руки, и на его лице появилась очаровательная улыбка.

– Я тоже не хочу расставаться с вами, – негромко сказал он, и на мгновение в зале воцарилась тишина. – Вы позволите мне спеть еще одну песню?

От восторженного рева зрителей чуть не зашаталась крыша концертного зала.

– Замечательно, – сказал он, садясь на табурет. – Потому что это совсем новая особенная песня. Она посвящена моей Прекрасной Даме.

Кори затаила дыхание и едва слышала первые аккорды гитары и удивленный шепот, пробежавший по рядам зрителей.

Прекрасная Дама, я очарован твоим колдовством,

Позволь служить тебе, позволь любить тебя.

Волшебные звуки пронизывали темноту, а на лице Джефа была проникновенная искренность, такая же трогательная, как сама песня.

Когда растаял последний звук, в глазах Кори стояли слезы.

– Как красиво, – прошептала она.

– Я бы сказал иначе, – откликнулся Оливер, и в его голосе прозвучало возбуждение. – Эта песня может получить Платиновый диск.

Напоследок низко поклонившись зрителям, Джеф ушел со сцены. На этот раз он, не задерживаясь, вышел в коридор и направился к гримерной, сопровождаемый оркестрантами и акустиками, которые наперебой поздравляли его. Когда он исчез из виду, Кори ощутила странную пустоту.

– Ну, мисс Ледфорд, как вы себя чувствуете теперь, когда лучший эстрадный композитор Америки написал песню в вашу честь? – Насмешливый тон Оливера заставил ее спуститься с небес, где она пребывала с тех пор, как Джеф объявил свое посвящение.

Она не позволит его сарказму испортить такую минуту!

– Это лучшее, что было в моей жизни, – ответила она просто.