Все леди делают это

- Ты хочешь спеть для меня? - догадалась она. - - Хочу. А ты?

- Буду рада. Сольными концертами ты не баловал меня даже во времена нашего романа...

Сказав это, Алла спохватилась - не поймет ли он это как откровенный намек? И сама себе удивилась - раньше ей бы и в голову не пришло задуматься, как воспринимает ее слова мужчина.

Но Сергей не просто мужчина. И даже не просто бывший любовник...

***

...Яков Борисович Корн сотрудничал с Нечаевым почти десять лет, со времен, когда Эдуард Леонидович и его жена создали издательскую фирму, а он поставлял супругам авторов. Дружеские отношения не позволяли ему навязывать супругам явных графоманов, расхваливая их произведения, хотя литагент был заинтересован, чтобы книги его подопечных издавались.

В прежние времена Корн неустанно утюжил провинциальные города, выискивая способных авторов. Договориться с начинающими писателями из глубинки проще: то, что для столичного жителя - мизерное вознаграждение, для иногороднего - огромная сумма. На периферии люди за год получают месячную зарплату москвичей, некоторые вообще остались не у дел, а в столице всегда можно найти какую-нибудь работу. Поэтому провинциалы с радостью соглашались на любые условия - мало того что реализуются в качестве писателей, так еще и денег получат.

Правда, насчет оплаты их труда дело обстояло не так просто. Будучи представителем автора, Яков Борисович должен был отстаивать его интересы, но ведь Эдик - давний приятель... А потому Корн составлял договор, по которому писатель получает два-три процента от стоимости каждой проданной книги, и тут его совесть была чиста - начинающему автору ни одно издательство не предложит лучших условий, - а затем его задачей было держать своего подопечного в узде, и в этом деле литагент весьма преуспел.

- Увы, ваша книга плохо продается, - с сокрушенным видом оповещал он наивного провинциала спустя некоторое время.

Литагента не терзали муки совести из-за того, что приходится обманывать. Того, что его подловят на лжи, Корн не опасался: автору не по силам проверить, как обстоят дела на самом деле. К святая святых финансовой документации - писателя и близко не подпустят, а вместо этого выдадут компьютерную распечатку, по которой из тиража продано, скажем, всего сто четыре экземпляра его книги, вот он и получит положенные два процента от этого количества, причем по минимальной оптовой цене, а она втрое ниже той, что на прилавке магазина, - в общем, сущие копейки. А Яков Борисович со спокойной совестью продолжал привычную песню:

- Литературы сейчас издается море, так что ничего удивительного. Но вы не отчаивайтесь, пишите еще. Тут существует своя закономерность: читатели нередко не замечают ни первой, ни второй-третьей книги начинающего автора, но когда произведений много и они выстраиваются на полке книжного магазина как собрание сочинений - вот тогда на них сразу обращают внимание. Купив пятую-шестую по счету книгу нового писателя, люди потом приобретают и предыдущие. И вот тогда приходит настоящая слава, тиражи постоянно допечатываются, а вместе с тем растут и гонорары. Даже два процента от стоимости большого тиража - немалые деньги, причем известные авторы получают иной процент - от пяти до семи, а звезды - десять процентов от стоимости каждого проданного экземпляра. Прикиньте, какая это сумма!

От такой заманчивой перспективы у доверчивого автора загорались глаза - кому же не хочется натворить аж собрание сочинений! Преисполненный радужных надежд, писатель уже заранее представлял, как красиво выстроятся на полке его будущие книги в серийных обложках, мысленно прикидывая, какого цвета прикупить престижную иномарку на баснословные гонорары, как отделать будущий загородный особняк и городскую квартиру, - и садился за очередное творение, затем за следующее, и так до бесконечности.

Яков Борисович ничуть не переживал, что приходится вести двойную политику. Вообще-то обещать златые горы, чтобы заполучить перспективного автора, - задача издателей, им же потом приходится выкручиваться, объясняя, почему выплата гонорара задерживается или писатель в итоге получает смехотворную сумму, а не ту, на которую рассчитывал Корн, по сути, взял на себя функции Нечаева, и, разумеется, издатель оплачивал его услуги.

Когда "Кондор" почти разорился, потерял постоянный заработок и литагент. Он постоянно захаживал в другие издательства, предлагая произведения своих подопечных, кое-что ему перепадало, но этого едва хватало на весьма скромный прожиточный минимум.

Как только издательство приятеля расправило крылья, Корн вздохнул с облегчением. Теперь он отказался быть представителем провинциальных творцов, его единственной подопечной стала мадам Бобкова, и он получал у нее постоянный оклад.

***

- Ну, располагайся, - предложила хозяйка дома. - Выпить хочешь?

- Я не пью.

- Тогда и я не буду. Сейчас принесу инструмент.

Алла пошла в свой кабинет - именно здесь, в месте своего уединения, она хранила гитару. Достав ее, положила на стол и бережно протерла - гриф и в самом деле запылился.