Все леди делают это

В данном случае дело было не только в том, что имя В. В. Бобковой неизвестно читателям, — печатают не только маститых, но и начинающих — а вдруг их произведения понравятся? Тут уж как повезет. Читательские вкусы, с одной стороны, известны, а с другой — непредсказуемы. Бывает, что роман написан грамотно, и сюжет вроде бы хорош, и герои симпатичны, а вот спросом не пользуется. Случается и наоборот — ничего особенного, по крайней мере на взгляд профессионалов, в произведениях автора нет, но их покупают, тиражи неуклонно растут. Вот и угадай — станет ли начинающий писатель известным или после неуспеха первых книг пополнит ряды тех, кого не покупают, а потому — не издают.

В отношении произведений госпожи Бобковой мнение было однозначным мура. Причем унылая и претенциозная мура. Тут уж и гадать не надо — ее книги покупать не будут.

— Я написала свои романы на одном дыхании! — патетически восклицала Валентина Вениаминовна в споре с очередным рецензентом, поставившим ей „двойку“, а точнее, сделавшим резюме: „Коммерческого успеха рецензируемые произведения иметь не будут“, — что, по сути, ставит жирный крест, поскольку именно этот аспект — будет ли коммерческий успех — является решающим для издания. Даже если автор гениален, но его книги не продаются, издатели не желают иметь с ним дела, пусть рискуют другие. Но и другие придерживаются того же мнения.

Будь мадам Бобкова и в самом деле „российской Франсуазой Саган“, к ней и тогда отнеслись бы настороженно, учитывая откровенную стервозность характера писательницы. К примеру, эта нервная дамочка может устроить истерику из-за любой ерунды. Ладно, это издатели еще переживут, нервы у них крепкие, закаленные в боях с самыми сложными авторами. Но если госпожа Бобкова надумает „назло“ отдать принятую к публикации рукопись в другое издательство, то нервотрепка обеспечена обеим сторонам — книги, выпущенные двумя издательствами, „лягут“. Даже минимальный тираж нераскрученного автора продать непросто, а уж когда книга одновременно выходит под двумя разными обложками — и подавно. Значит, оба издательства понесут убытки. Одно из них, сильно разобидевшись, может подать в суд — мол, у меня договор, в котором черным по белому написано, что В.В. Бобкова передала мне исключительные права на свое произведение, — но и ответчик представит аналогичный договор, подписанный непредсказуемой авторессой. В итоге обе стороны вдобавок потратятся на адвокатов и оплатят судебные издержки. Да и престиж издательства пошатнется! Коллеги по книгоиздательской деятельности вслух посочувствуют, а втайне позлорадствуют — приятно же, когда конкурент попал впросак! — и перемоют все косточки. А кому хочется предстать в неблаговидном свете?! Так что от чокнутых писателей, так и норовящих выкинуть какой-нибудь финт, лучше держаться подальше — целее будешь. Авторов теперь много, издательств значительно меньше, так что последнее слово за теми, кто вкладывает деньги, а не за теми, кто пишет книги.

Самая главная причина — в романах госпожи Бобковой было совершенно не за что зацепиться: слог дубовый, точнее, о слоге вообще говорить не приходится, сюжеты — явный плагиат, герои списаны с персонажей известных авторов, но так бездарно, что утратили присущую оригиналу индивидуальность. Переделывать эти опусы — себе дороже. Из ничего нечто достойное не сотворишь.

— Кто вам сказал, что вы пишете как Франсуаза Саган? — спросила госпожу Бобкову молодая редакторша, и тут же прозвучал самоуверенный ответ:

— Я сама это знаю!

— А вы ее читали? — задала провокационный вопрос редакторша и, как оказалось, — попала в точку. Валентина Вениаминовна от кого-то услышала звездное имя, но понятия о стиле французской писательницы не имела. — Саган свойственны тонкий психологизм и эмоциональность, ее произведения пронизаны грустью, даже меланхолией, обычно у них печальный конец, а в ваших романах ничего похожего.

— Не вам меня учить! — вышла из себя уязвленная авторесса. — Вы умеете только портить чужие произведения, а я — талантливая писательница!

В общем, диалог слепого с глухим о том, как хороша и как чудесно пахнет роза.

Невостребованная авторесса перебрала почти три десятка издательств, но ни в одном не получила положительной рецензии. В одних издательствах ее романы отвергали сразу, в других, пролистав по диагонали, пожимали плечами и не говорили ни да ни нет, в третьих отговаривались, что рецензенты не справляются с валом предлагаемых рукописей, четвертые отвечали, что подобная литература не по их профилю.

В итоге честолюбивые притязания Валентины Вениаминовны Бобковой остались нереализованными.

* * *

Редакция еженедельника „Все обо всем“ гудела, как растревоженный улей. Наконец-то ситуация прояснилась, объект начальственного разноса определился. Несколько минут назад Самсоныч вызвал к себе секретаршу и приказал:

— Марго ко мне!