Все Легенды

Это выглядело так, словно он не может перенести вида убийцы Пушкина и сжигаем праведной местью. Реакция достойная патриота, но никак не объясняющая феномена живучести Дантеса и появления его здесь вместо убитого им поэта. Если бы это был не Дантес, а Ленин, все бы решили, что скульптор в белой горячке или же просто по привычке изваял того, кого ему заказывали всю жизнь. Но Дантеса, черт побери, никто же и никогда не лепил!..

За спиной скульптора и на приличествующем отдалении стояла группа его приятелей-ханыг, и они также выглядели скандализованными трансформацией памятника, который собственноручно устанавливали. Учитывая торжественность повода и время дня, они уже безусловно находились в пристойном градусе. Поэтому никакого злого или циничного умысла не было у того, кто первым обрел дар речи и с благородным возмущением пробубнил, имея в виду интонацией древнего анекдота осудить происходящее:

– Идут, понимаешь, по площади два снайпера… мля! и один говорит: – Слушай, не пойму я – почему памятник Пушкину? Ведь Дантес попал! Ну?!.

И тут напряжение лопнуло истерическим гоготом, непроизвольным и неудержимым. Визгливо хохотала культурдама со смазанным лицом, трубно ржал капитан, глюкал и хрюкал директор гимназии и раскатисто грохотал мэр, все приседали, тыкали пальцами, держались за животы, топали ногами, хлюпали, икали, стонали и падали. Детишки, разделяя общее настроение, заливисто подсмеивались и прыгали на месте. Радиожурналистка в джинсах сжимала коленки и отползала в задние ряды – с ней произошла маленькая авария. Ханыги в паузы хохота вставляли от полноты чувств народные междометия, звучавшие так любовно и уместно, что никого не шокировали.

И среди этой вакханалии судорог, колик и спазм бесчинствующих любителей отечественной словесности один только скульптор хранил каменную скорбь. Он раскачивался и утирал пот. И губы его беззвучно шептали традиционные слова, где самое приличное – «суки».

Скандал вышел страшенный. Первым опомнился фотограф: бешено защелкал камерой и удрал раньше, чем успели схватить: продавать уникальные снимки куда можно. Кара настигла папарацци вдогонку: мэр тут же проорал фотографа из газеты уволить.

Вторым привел себя в чувство этим криком сам мэр. Он продемонстрировал скульптору профессионально сложенный кулак с набитыми костяшками, пнул цветочный горшок в колено директору гимназии, кивнул капитану на памятник и хлопнул дверцей машины, отбыл прочь.

Капитан отрывисто приказал грузить бюст в луноход. Туда же втолкнули скульптора и увезли обоих государственных преступников в ментовку. Зрители сопроводили это комментариями в том духе, что наконец-то Дантеса постигнет справедливое возмездие. Это тебе не либеральный царизм, жаль что только бюст, почки отбить не удастся.

Вторым рейсом в ментовку доставили и постамент, привели вещдок в комплектное состояние. Раймилиция бросила изображать работу и сбежалась смотреть. Им в лицах пересказали событие, все долго и счастливо хохотали, а отсмеявшись взялись за скульптора. Треснули пару раз для большей вразумительности и начали снимать показания.

Скульптор побои принял с пониманием, почти поблагодарил за сдержанность, и изъявил полную готовность чистосердечно и бескорыстно помочь следствию всем, чем может.

– Вам известно, как этот бюст оказался на месте, предназначенном для Пушкина?

– Нет! Клянусь – нет! Неизвестно!

– Так. А где же Пушкин?

– Не знаю! Я сам его устанавливал! Не знаю!

– Что же он – пешком ушел? Так у него ног нет, это бюст. Или его опять в ссылку отправили? Или не понравилось ему у нас? – пошутил капитан, который вел допрос лично: ему было любопытно.

– Клянусь – ставил! Не знаю!

– Хорошо. Так и запишем. А вы вообще кого делали?

– Я делал. Я делал Пушкина. Есть свидетели. Комиссия принимала.

– Это мы проверим. А кто же сделал Дантеса? Это – Дантес? – спросил для верности капитан, не знакомый, как и большинство людей, с внешним обликом знаменитого убийцы-кавалергарда.

– Возможно, – неохотно ответил скульптор.

– Что значит – возможно? А кто ж это – маршал Жуков? Надпись соответствует? – соответствует! Ты давай не юли! Так и запишем: «Бюст, идентифицированный согласно надписи… как поручик… Жорж Дантес…» Так… Вам известно, кто его сделал?

– Известно…

– Ага. Уже хорошо. Назовите фамилию.

– Да чего там…

– Точнее.

– Я…

– Что – «я»?

– Изваял…

– Кого изваял?

– Дантеса.

– Кто?

– Я.

– Вы?!

– Я…

– Дантеса?!

– Но и Пушкина тоже!

– Зачем???!!!

– Пушкина? К юбилею.

– Дантеса!!!

– Ну, так вышло…

– Как вышло?! Тоже к юбилею?!

– Ну… получается да.

– Зачем???!!!

– Это была моя ошибка… – поник скульптор повинно.

– Что значит «ошибка»?! Как можно так ошибиться, чтобы к юбилею Пушкина сделать памятник Дантесу?! Вы что, не любите Пушкина?!

– Я люблю Пушкина! – горячо опроверг скульптор.

– Вы, может, не русский?..

– Русский, – после крошечной паузы с достоинством ответил скульптор.

– Вы вообще Пушкина от Дантеса отличить можете?!

– Вообще – да.

– Это вот кто?!

– Видимо, Дантес.

– Что значит «видимо»! А где Пушкин?!

– Наверно, у цыган.

– Каких цыган?..

– Кочующих. – Скульптор устал и озлобился.

– Где?