Все лгут. Поисковики, Big Data и Интернет знают о вас всё

В подобных высказываниях есть еще один рискованный момент: они могут воприниматься не только как пафосные, но и трендовые. Многие делали серьезные заявления о могуществе больших данных, не приводя никаких доказательств. Это побудило людей, скептически относящихся к большим данным, которых тоже немало, отвергнуть идею исследования больших массивов данных. «Я не говорю, что нет никакой информации в больших данных, – пишет публицист и статистик Нассим Талеб, – там масса информации. Проблема – основная – заключается в том, что иголку приходится искать в непрерывно растущих стогах сена».

Одна из основных целей этой книги – представить недостающие доказательства и показать, что можно сделать с большими данными, то есть как можно при желании находить иголки в непрерывно растущих стогах сена. Я надеюсь предоставить достаточно примеров того, как большие данные дают возможность по-новому взглянуть на человеческую психологию и поведение, чтобы вы могли увидеть очертания чего-то действительно революционного.

«Постой, Сэт, – могли бы вы сказать сейчас. – Ты обещаешь революцию. Ты так красноречиво разглагольствуешь об этих больших новых наборах данных. Но до сих пор ты использовал весь этот поразительный, впечатляющий, умопомрачительный, новаторский набор данных только для того, чтобы показать мне в основном два момента: в Америке много расистов и люди, особенно мужчины, сильно преувеличивают, говоря о том, как часто они занимаются сексом».

Я допускаю, что иногда новые данные просто подтверждают очевидное. Если вы считаете, что эти выводы были очевидны, подождите, пока не доберетесь до четвертой главы, где я предоставлю вам отчетливые и неопровержимые доказательства, полученные на базе поиска в Google, подтверждающие, что у мужчин существует серьезная озабоченность и неуверенность по поводу – чего бы вы думали? – размера своего пениса.

Это, я бы сказал, имеет определенную ценность в качестве доказательства того, о чем вы, возможно, уже подозревали, но не имели достаточно данных для подтверждения своих подозрений. Подозревать – это одно, доказать – совсем другое. Но если все, на что способны большие данные – подтверждение ваших подозрений, это не будет чем-то революционным. К счастью, большие данные могут гораздо больше. Снова и снова они показывают мне, что все происходит совсем не так, как я предполагал. Вот некоторые примеры, которые вы могли бы счесть достаточно впечатляющими и неожиданными.

Можно предположить, что основной причиной расизма является экономическая незащищенность и уязвимость. Вы, естественно, подозреваете, что, когда люди теряют работу, их расизм усиливается. Но на самом деле при увеличении безработицы не увеличивается ни количество расистских поисковых запросов, ни число членов Stormfront.

Принято думать, что состояние тревожности в основном присуще жителям больших городов, где много высокообразованных людей. Городской невротик – это известный стереотип. Но количество запросов в Google, отражающих тревожность, таких как «симптомы тревожности» и «помощь при состоянии тревожности», как правило, выше в местах с низким уровнем образования, там, где меньше средний доход и где большая часть населения живет в сельской местности. То есть более высокий уровень числа поисковых запросов, связанных с тревожностью, в сельской местности, на севере штата Нью-Йорк, а не в самом Нью-Йорке.

Вы считаете, что теракт, в результате которого погибли десятки или сотни людей, автоматически приведет к широкому распространению массовой тревожности. Терроризм по определению должен внушать чувство страха. Я просмотрел поисковые запросы в Google, отражающие беспокойство, и отследил рост числа этих поисков по стране в последующие дни, недели и месяцы после каждой крупной террористической атаки в Европе или Америке, начиная с 2004 года. Итак, на сколько же в среднем выросло число поисковых запросов, связанных с тревожностью? Ни на сколько. Совсем.

Вы думаете, что люди чаще ищут анекдоты, когда им грустно. Многие из величайших мыслителей утверждали, что мы обращаемся к юмору как к обезболивающему. Юмор уже давно воспринимается как способ справиться с огорчениями, болью, неизбежными разочарованиями в жизни. Как выразился Чарли Чаплин: «Смех – это тоник, способ расслабиться, забыть о страданиях».

Тем не менее в понедельник – день с репутацией самого несчастливого – уровень поиска шуток самый низкий. То же можно сказать про пасмурные и дождливые дни. И этот уровень резко падает после крупной трагедии, например, когда в результате взрыва двух бомб погибло трое и были ранены сотни людей во время Бостонского марафона 2013 года. На самом деле люди предпочитают шутки, когда дела идут хорошо, а не наоборот.