Все лики любви

– Ты договорилась про завтра? – спросила Милка, выставляя на подставочку на столе турку с кофе.

– Договорилась, – вздохнула Вера. – Но придется отработать две смены подряд.

– Вот и ладненько, – порадовалась Милка, привычно проигнорировав чужие трудности, – а то мне без тебя скучно будет, народец придет так себе, сплошной пафос и понты.

– Милка! – возмутилась в который уже раз Вера. – Это же твой день рождения, пригласи того, с кем тебе хорошо и кто тебе нравится.

– Вот я и приглашаю тебя! – упорствовала Милка в своем понимании жизни. – Ты же знаешь, это друзья Влада.

Да бог с ней – не стала спорить Вера. У Милки свои очень строго выстроенные житейские законы, правила и приоритеты, и свой весьма непростой характер, спорить бесполезно. В четыре руки быстро соорудили завтрак, поели, собрались, вместе вышли из дома и разошлись – Вера к метро, Милка в свою машину.

На работу Вера шла всегда с удовольствием, но и с подавляемой, загоняемой в самый дальний угол грустью. Однако стоило ей переступить порог родного отделения экстренной хирургии в институте Склифосовского, в котором она работала старшей операционной сестрой, как любые грусти улетучивались сами собой.

Есть работа и ее надо делать.

Верочка Брацкая на самом деле с детства знала, что станет врачом, да в этом никто и не сомневался. Правда, родня удивлялась – и в кого это стремление и призвание? В семье никогда не было медиков, даже среди прабабушек и прадедушек.

Мама Верочки Евгения Максимовна преподавала историю в школе, папа работал инженером на заводе, бабушка, мамина мама, Василиса Мироновна являлась преподавателем по классу фортепьяно. Дедушку, маминого отца, Верочка помнила смутно, он умер, когда она была еще совсем маленькой, а с папиной стороны бабушек-дедушек так и вовсе не наблюдалось, только его дальняя родня на Кубани, двоюродные, троюродные тетки-дядьки. Но и среди них врачей не нашлось.

А тут ребенок чуть ли не с пеленок решил, что станет лечить людей. Да и с Богом, как говорится, никто препятствовать не собирался, а ровно наоборот – и поддерживали в этом решении, и помогали чем могли.

Училась Верочка, понятное дело, хорошо, налегала на профильные дисциплины – химию, биологию, ездила на олимпиады и даже частенько в них побеждала.

А в ее пятнадцать лет случилось два судьбоносных события.

Умер папа. В один момент! Позвонили с завода и сообщили, что Степан Андреевич скоропостижно скончался. Ему было сорок четыре года, и он умер от тромба.

– Он даже не понял, что умирает, – объяснял им патологоанатом, – это в одну секунду произошло.

На следующий день после похорон отца Верочка замкнулась в себе до суровой строгости и отчужденности, не сказав ничего ни маме, ни бабушке, она отнесла документы в медицинский колледж.

– Верочка, при твоих оценках и достижениях, как можно бросать школу и идти в колледж? – недоумевала директор школы, пытаясь отговорить девушку от этого шага.

– Иначе мне придется два года отработать санитаркой, чтобы поступить потом в мед, – слишком серьезно объясняла Вера. – Без стажа в мединститут практически никого не берут. А мне надо людей лечить, чтобы они от тромбоза не умирали!

Сказала, как отрезала – и вперед, учиться!

Это потом она, где-то через полгодика, отошла, оттаяла и выплакала обиду на смерть отца у мамы с бабушкой на плече, а тогда ни плакать, ни разговаривать не могла – зажалась вся внутри, как зверек от непонимания, как же такое возможно! И ходила, говорила, действовала как оловянный солдатик – строго, правильно, без эмоций, под девизом: «Так надо!» Ничего, решили мама с бабулей, пройдет, и опекали как могли, разговаривали, пытаясь объяснить, что и так в жизни случается. В разговоры Вера не вступала, просто слушала, сурово сведя бровки, превратившись в малолетнюю комиссаршу. Пережили и это. Отошло, отпустило.

А в колледж она правильно пошла, и окончила его с отличием, и поступать в институт решила не в своем областном городе, а в Москве самой. Мама с бабушкой такое решение поддержали.

– Ну, если поступишь на бюджет, да общежитие тебе дадут, тогда мы потянем, – высказала мнение мама на общем собрании за кухонным столом, огласив повестку дня: «Поступление дочери».

– Я буду очень стараться! – пообещала воодушевленная Верочка.

И старалась, и поступила на бюджет на лечебный факультет, на хирургию, как и хотела, и место в общаге ей дали! Ну, все! Ура! И еще раз: ура!

Училась Верочка от души и с удовольствием. Но чуть не завалила всю учебу на третьем курсе, впрочем, это другая, отдельная, история. И с этим Вера справилась.

После окончания пятого курса Верочка приехала домой на каникулы. И они с мамой и бабулей, женским коллективом, отметили ее приезд и великолепно сданную сессию.

– Ну что, – подняла бокал с вином бабушка, торжественно произнося тост. – Остался один год учебы, интернатура – и ты доктор! Мы с твоей мамой невероятно гордимся тобой, ты молодец!

– Это вы у меня молодцы! – перехватила инициативу Верочка. – Вы тут мой тыл, стена и опора и вы такие умницы, здоровые, веселые, и у вас хватает сил и терпения учить меня, содержать!