Все лики смерти

Кеннеди рванул с высокого старта. Пять ступенек, падающее тело, дверь, яркий свет по глазам – чпок! чпок! чпок! – две фигуры в камуфляже уткнулись лицами в пульты, третья стала заваливаться вместе со стулом. Кеннеди поддержал, опустил аккуратно на пол.

Аппаратура стандартная, это хорошо… Быстро пробежался взглядом по экранам мониторов внутреннего наблюдения: никого, никого, никого… отлично! В холле Ресник оттаскивает в сторонку, в укромный уголок двух стоявших у главного входа… Правильно, нечего им там валяться, интерьер портить… Продолжил осмотр: никого, никого, ни… черт возьми!

Кеннеди с трудом подавил желание немедленно устремиться на второй этаж. Втащил в пультовую охранника из коридора, заблокировал систему подачи внутренней тревоги – теперь всевозможные «тревожные кнопки» внутри дома можно давить хоть до посинения.

Из холла вернулся Ресник. Вдвоем они затащили с улицы незадачливого Брета, в недобрый час решившего поглазеть на драку собаки с кошкой, – и тоже уложили в пультовой.

Кеннеди взглянул на часы. Неплохо, график опережается почти на минуту. Еще одна двойка подтягивается сейчас к черному ходу, их позиция будет в пультовой… Третья двойка прикроет дом снаружи. И – резерв в микроавтобусе.

– Полковника не видно, – тихо сказал Кеннеди. – Но он мог и не ставить камеры в своих апартаментах. Зато… – Он кивнул на экран.

– Похоже, приехал сюда лишь старый хрыч, – так же тихо констатировал Ресник. – На романтическое свидание с Элис Блэкмор…

Он поднес ко рту небольшую коробочку, произнес раздельно и четко:

– Бета-два, бета-два!

Коробочка что-то квакнула в ответ. В диалог встрял левый пульт, запищал-замигал: несанкционированный радиообмен в окрестностях!

– А вот те хрен! – сказал ему Ресник злорадно. И, уже Кеннеди: – Сейчас будут здесь. Пошли наверх, время дорого.

– Подожди…

Кеннеди быстро пощелкал клавишами, пытаясь услышать разговор Элис с генералом в отставке Джеромом Ф. Сондерсом. Бесполезно. Похоже, микрофоны в гостиной – в той самой, где проходило последнее совещание «Дельты», – не установлены. В общем, логично. Разговоры Сондерсов никак не предназначены для ушей охраны.

– Элис его на что-то раскручивает, – сказал Кеннеди, вставляя в барабан револьвера новые карпулы. – Подстрахуем, не светясь. И запишем разговор.

Ресник согласно кивнул.

Это был риск. Если приедут полковник Сондерс с Рональдом и его хваткими ребятами и издалека почуют неладное… Но недаром же здесь Элис. Что-то ей нужно от старика… Пусть тот расслабится, пусть чувствует себя хозяином положения, пусть думает, что достаточно коснуться кнопки – и на пороге появятся готовые на все головорезы…

Кеннеди, Ресник, Элис 9 августа 2002 года, 19:56.

Все повторялось. Все возвращалось на круги своя.

Точно так же Кеннеди шел по коридору и так же слышал издалека раскаты мощного мужского голоса, который, казалось, никак не мог принадлежать сухонькому старичку, разъезжающему в инвалидной коляске.

– Прискорбно, но вы сошли с ума, милая леди, – вещал голос генерала.

Элис ответила что-то неразборчивое.

– Помилуйте, но ведь наукой доказано – путешествия во времени невозможны! – столь же громогласно продолжал Сондерс-старший.

Конец ответной фразы Элис они услышали:

– …только в прошлое. А в будущее – почему бы и нет? Почитайте теорию относительности. Летящий со скоростью света звездолет движется не только в пространстве, но и во времени. Движется в свое будущее.

Дверь оказалась приоткрыта. Зачем? Кеннеди не стал долго задумываться, сделал знак Реснику. Тот достал из кармана крошечную видеокамеру, что-то в ней покрутил-подправил, нагнулся и осторожненько положил на порог, у самого косяка. Теперь останется на память фильм об исторической встрече. Правда, персонажи могут оказаться не в фокусе, но это уже издержки скрытной съемки.

Диалог меж тем продолжался. Говорил старик, и весьма ехидно:

– Боюсь, дорогая Элиза, что вы безбожно льстите компании «Пратт-Уитни», поставлявшей двигатели для «Либерейторов». Их движки неспособны были разогнать бомбардировщик даже до скорости звука – не то что до околосветовой.

«Издевается, – подумал Кеннеди. – Ничего, посмотрим, кто в конце будет смеяться, а кто плакать».

Элис заговорила громко и с ноткой отчаяния:

– Генерал! Я не знаю и знать не хочу, что за дьявольское приспособление вы испытывали на своих «Либерейторах»! Мне наплевать на это! Наплевать! Я согласна даже допустить, что в окрестностях Дрездена в том феврале разверзлась черная дыра, поглотившая ваши самолеты! Я хочу знать другое: сколько «Либерейторов» пропало в ночь на пятое февраля сорок пятого года? И – в какое точно время?

– Зачем тебе это, девочка? – спросил генерал устало и серьезно. – Никто в целом свете не поверит в такое. Даже когда бомбы начнут рваться у него под задницей.

«Точно, никто не поверит, – подумал Кеннеди. – Я по крайней мере не верю».

– Посмотрите сюда, генерал…

Из комнаты раздались звуки – самые разные.