Все люди — враги

Джулиан посмотрел на него, словно собираясь что-то сказать, но паровоз засвистел, поезд тронулся, мальчик только улыбнулся и помахал рукой. Энтони прошел в сумерках пять миль обратного пути до Корфе; он шел, глубоко задумавшись и изредка ругаясь вслух, кого или что он ругал, он и сам толком не знал.

VII

Вернувшись в Лондон, Энтони нашел у себя открытку от Уолтера Картрайта:

«Позвоните мне, когда вернетесь. У меня есть для вас кое-какие новости».

Тони тотчас же позвонил ему, и после обычных расспросов о проведенном отпуске, о Маргарит и ее семье Уолтер сказал:

— Так вот, по поводу вашего паспорта. Я думаю, что теперь, когда мир подписан, никаких затруднений не будет — трудно будет только с австрийской визой.

А кроме того, анкета ваша заполнена не по форме.

По этому поводу уже пытались снестись с вами.

— Не по форме?

— Да. Там только одна подпись. Но, видите ли, я говорил об этом с одним работником у нас в министерстве, и, оказывается, он вас знает. Он хочет вас повидать и обещает помочь.

— Мой знакомый у вас в министерстве? Кто же это такой?

— Меня просили не говорить. Можете вы прийти завтра к чаю в мой клуб? Я приведу его с собой.

— Отлично, но только я попаду в клуб не раньше пяти часов.

— Ничего, мы вас подождем.

Поговорив еще немного, Уолтер дал отбой, оставив Тони в недоумении. Кто же это в министерстве, в отделе Уолтера мог знать его и делать из этого какую-то тайну? Тони перебрал в уме своих знакомых и в конце концов решил, что это, вероятно, кто-нибудь из тех, кого он знал в армии. Он от всей души пожелал, чтобы это не оказался кто-нибудь, имевший против него зуб. Он лег спать в приподнятом настроении. Наконец-то! Голос Уолтера звучал вполне уверенно. Какая досада с этой анкетой — неужели Скроп или лорд Фредерик Клейтон забыли подписать ее?

На следующий день после пяти часов Энтони стоял в мраморном вестибюле клуба Уолтера и ждал, пока о нем доложат. Люди входили и выходили, обмениваясь приветствиями. Непреодолимая скука, словно от дважды прочитанной газеты, исходила от пышно отделанных стен и портретов каких-то давно забытых личностей. Странное учреждение английский клуб. «Сэр Джон совершенно неклубный человек»— это, по-видимому, считалось сокрушительной характеристикой. Тони почувствовал симпатию к сэру Джону» но, прежде чем он успел продолжить свои размышления о клубах, услышал голос Уолтера и последовал за ним в одну из больших курительных комнат, где очутился лицом к лицу со Стивеном Крэнгом. Они крепко пожали друг другу руки.

— Здравствуйте, Кларендон, как поживаете?

Очень рад встретиться с вами. Садитесь, давайте выпьем чаю.

Крэнг говорил непринужденным, вполне «культурным» голосом, отнюдь не похожим на его прежние резкие выкрики. Одет он был очень прилично, почти элегантно, в серый в полоску костюм прекрасного покроя, а его некогда всклокоченные волосы были тщательно приглажены и расчесаны на пробор. Лицо его утратило прежнюю худобу и приобрело выражение учтивой осторожности, как будто он постоянно боялся допустить какую-нибудь оплошность. Энтони был так поражен неожиданным появлением Крэнга и происшедшей с ним переменой, что сидел молча, прихлебывая чай и прислушиваясь к разговору, который казался ему пустой профессиональной болтовней, полной каких-то недомолвок и намеков. Каким чудом Крэнг очутился на государственной службе и, по-видимому, в первых ролях? Из их разговора Тони заключил, что Крэнг — начальник Уолтера.

Уолтер вскоре поднялся, сказав, что ему пора идти, очевидно желая предоставить им возможность поговорить с глазу на глаз.

— Удивительно способный человек, — сказал Крэнг тем же мягким голосом, который так поразил Тони. — Вы давно с ним знакомы?

— Нет, уже после того как вернулся из армии.

— Так вы были на войне? — Это было сказано участливо-покровительственным, почти снисходительным тоном, который неприятно резанул Энтони. — В общем, это была отвратительная история. Жаль, что мы дали вовлечь себя в нее, но выбора не было.

Теперь мы должны приложить все усилия, чтобы это не повторилось.

Тон был такой разумный и сочувственный, что Тони готов был упрекнуть себя за несправедливое чувство раздражения, охватившее его. Но какой контраст с прежним бунтарем Крэнгом! Тони надеялся, что его изумление не слишком явно написано у него на лице.

— Ну, а теперь насчет вашего паспорта, — сказал Крэнг, вынимая из кармана какой-то документ. — Здесь требуется еще одна подпись и ваш адрес. Чиновники паспортного отдела пытались связаться с вами, но лорд Фредерик не знал вашего адреса. А вы с ним, кстати, давно знакомы?

— Встречался до войны у Скропа, — рассеянно сказал Тони, глядя на документ. — Почему вы спрашиваете?

— Да потому, что он мой друг, — ответил Крэнг с покровительственной ноткой в голосе, — а я никогда не встречал вас у него в доме. Скроп, по-видимому, забыл подписать бумагу, — добавил он.