Все люди - враги

- Ужасные, - ответил каноник, и на его гладком лице появилось отвращение. - Нам приходилось мириться с невероятной грязью и с самой отвратительной пищей. Я все время опасался расстройства желудка, особенно у миссис Стиклей-Уогмоу - у нее такое слабое здоровье. Но зато античные памятники! - воскликнул он, вдруг воодушевляясь. - Античные памятники искупают все. Это поистине вдохновляет; Моя жена может подтвердить вам, что Пиндар [Пиндар (ок. 518 - 442 или 438 до и. э.) - древнегреческий поэт-лирик] и Фукидид [Фукидид (ок. 460 - 400 до н. э.) - древнегреческий историк] были постоянно при мне, и я то и дело цитировал их. Кстати, какое месиво они сделали из Сиракуз. Я с большим трудом мог проследить описание осады. Если бы можно было увидеть этот город, каким он был в дни своей славы!

Тони, никогда не подозревавший, что увлечение классиками шло у каноника дальше скучных разговоров за чаепитием в Мидчестере, почувствовал к старику симпатию. Положительно это говорило в его пользу - ведь он решился поехать в Сицилию, чтобы осмотреть памятники старины, несмотря на полное отсутствие "простого, но безукоризненного питания" и на такое ужасное распространение суеверий. Поэтому он продолжал расхаживать с каноником, который предавался рассуждениям об Августе и Тиберии, Плинии и Светонии [Август (63 до н. э. - 14 н. э.), Тиберии (42 до н. э. - 37 н. э.) римские императоры; Плиний Старший (23 или 24 - 79), Светонии (ок. 70 ок. 140) - римские историки и писатели] и выражал опасение, что не доживет до того времени, когда можно будет осмотреть античную библиотеку, которая, наверное, будет найдена в Геркулануме. Все это перемешивалось с жалобами на неудобства и грубость и сожалениями, что итальянцы больше не понимают латыни. В конце концов Тони узнал, что бедняга испытывал смертельный страх при мысли о мелких затруднениях, которые могут возникнуть в связи с выгрузкой его автомобиля и багажа, а ему хотелось попасть в Рим в тот же день.

- Вот что, - сказал Тони, - я говорю немного поитальянски. Разрешите мне взять на себя заботу о вашем багаже.

- Я не решался вас беспокоить, - ответил каноник, очевидно, страстно желавший, чтобы Тони ему помог.

- Пустяки, уверяю вас.

Тони предусмотрительно намекнул одному из офицеров экипажа и наблюдавшему за выгрузкой чиновнику, что каноник - английский епископ, и сунул кое-кому на чай. Автомобиль был выгружен и готов к отправлению, прежде чем каноник успел прийти в себя от той почтительности, с которой к нему отнеслисв.

С рюкзаком на спине и с чемоданом в руке Тони подошел попрощаться. Каноник что-то шепнул жене, которая кивнула головой.

- Мы вам очень обязаны, - сердечно сказал каноник. - Вы положительно совершили чудо.

- Пустяки. Мне это не стоило никакого труда.

- Может быть, вы поехали бы с нами до Рима?

Места вполне хватит, если вы сядете с Робертсом, а багаж у вас легкий. И вы оказали бы нам еще услугу, указывая дорогу Робертсу, - он в этом отношении ужасно бестолковый.

Тони колебался. Его не особенно соблазняла езда в автомобиле, особенно по Италии, да еще в обществе каноника, но все же любопытно было проехаться по via Appia [Аппиева дорога - первая мощеная дорога, проложена при цензоре Аппии Клавдии в 312 г. до н. э. между Римом и Капуей (350 км); в 224 г. до н. э. доведена до Брундизия. Сохранилась почти вся]. К тому же он быстро и без хлопот попадет в Рим.

- Отлично, - сказал он, - я воспользуюсь вашим предложением. Спасибо.

Каноник с явным удовольствием протянул Тони целую коллекцию карт и путеводителей.

- Расстояние, кажется, около двухсот пятнадцати километров, - сказал он. - Может быть, по дороге найдется какое-нибудь место, где можно прилично позавтракать?

- Если мы поедем по via Appia, - сказал Тони, - можно позавтракать в Террачине. Говорят, там хорошее вино.

Путешествие оказалось гораздо интереснее, чем ожидал Тони. Окрестности выглядели живописнее, чем из окна вагона; они останавливались, чтобы осмотреть Капую и Формию. Завтрак в Террачине неожиданно оказался превосходным.

Каноник сыпал классическими изречениями и хвалил вино эпитетами из Горация, так что, когда Тони высадили у подножия Испанской Лестницы, он почти с сожалением простился со своими спутниками. Славный старикан этот каноник, вполне заслуживает быть епископом.