Все лорды Камелота

Но для того чтобы сличить текст огамический и латинский из библиотеки графов Перси, следовало отыскать те самые части пергамента, аналоги которых были обнаружены в нашем мире. Для этой цели нам следовало найти того, кто был самым вероятным преемником Персиваля и Галахада, их спутника в поисках чаши Святого Грааля сэра Борса.

Скорее всего три части искомого предсказания находились у него. Но, насколько я мог судить, и он, и Ланселот, который, по всей видимости, также был причислен к лордам Камелота, находились по ту сторону пролива на материке, в Арморике. С высокой вероятностью их можно было вскоре ждать здесь, в Британии, но быть может, «да», быть может, «нет».

Ещё один кусок я числил находящимся у Мордреда, и два обстоятельства сегодняшнего дня косвенным образом подтверждали моё предположение.

Первое: отсутствие его на поле боя. Ведь никто из нашедших там свой конец не мог через месяц принимать участие в «камелотской вечере». И второе: строка из пророчества, найденного в нашем мире: «златой дракон вонзит клыки в грудь алого». Уж и не знаю, имела ли она какое-то отношение к судьбе английской монархии нашего мира, но то, что в гербе храброго соратника Артура герцога Ллевелина красовался золотой дракон, а Мордред, претендуя на корону принял на себя старую эмблему Пендрагонов дракона червлёного, было видно невооружённым глазом всякому, кто взял бы себе за труд посмотреть на их знамёна. Значит, Камланн был лишь преддверием решительной битвы, где должны были сойтись грудь в грудь Ллевелин и коварный Мордред.

Была ещё часть пергамента сэра Ивейна, но кто её похитил, оставалось загадкой. Создавалось впечатление, что кто-то ещё, кроме нас, заинтересован в том, чтобы расшифровать как можно раньше мерлиновский ребус.

Оставались ещё три фрагмента рукописи. Один из них, возможно, находился у моего родственника сэра Лукана. А ещё два? Был ли сэр Эктор обладателем части пророчества? Кто знает? Местонахождение двенадцатого же куска и вовсе было неизвестно, порождая массу достойных кандидатур как среди живых, так и среди павших.

Я карабкался всё выше по склону, ожесточённо хватаясь за корявые кусты терновника, обдирая руки в кровь о колючие ветки, увешанные недоспелыми ягодами. Полз, словно что-то тянуло меня в эти древние развалины, и с каждой царапиной, с каждой каплей крови душевная боль отступала, давая место боли телесной.

– «Капитан, я, кажется, что-то нашёл!» – зазвучал на канале связи радостный голос Лиса. – «О господи!» – напарник, очевидно, увидел мои изодранные руки. – «Тебя что, газонокосилкой переехали? И вообще, куда ты попёрся на ночь глядя?»

– «Туда, на вершину». – Я поднял глаза к разрушенным стенам с зияющим, словно дыра от вырванного зуба, провалом ворот.

– «И на хрена тебе эта руина?»

– «Не знаю. Меня туда что-то тянет».

– «А, ну-ну, юный археолух. Пока ты не занялся раскопками, послушай-ка, что я тут нарыл. Смотри». – Лис дал картинку. – «Только я тебя умоляю, ты ж там не сорвись! Ты отечеству ещё живой нужен».

Упитанный хозяин передвижной траттории – походного солдатского трактира, пожилой маркитант в богатой расшитой рубахе, явно купленной здесь же по случаю, отвечал на вопрос моего напарника, не переставая при этом аккуратно недоливать пятую часть вина в глиняные стаканы. Галонная бутыль буквально парила в его руках словно сама по себе, исполняя традиционный ритуал недолива. Впрочем, похоже, посетителям увеселительного заведения такие мелочи были глубоко безразличны.

– …Да, был тут один, – вещал предприимчивый трактирщик, ловко подхватывая на лету брошенный динарий. – Пожалуйте, пожалуйте, господин рыцарь! – очередная ёмкость наполнилась вином, и длинноусый наёмник барбасон, несказанно польщённый высоким званием, отсалютовал мошеннику чаркой, забывая при этом забрать медяк сдачи. – Так я и говорю, был один. Продавал браслеты с пятью воспламенёнными сердцами в крест. Во-он там сидит. – Маркитант кивнул в дальний конец шатра. – То есть ещё совсем недавно сидел.

– А куда пошёл, не видел?

– Та кто ж его знает? – хозяин вновь наполнил чью-то опустевшую чарку и поманил пальцем служанку, с хохотом вырывающуюся из похотливых рук солдатни. – А не видела, куда такой чернявый пошёл? Который тебя на ночь звал?

– Да только-только сидел. Может, отлить вышел? – небрежно кинула «официантка», которую самый лояльный взгляд не мог объявить миловидной.

Лис повернулся к троице крепко сбитых йоркширцев, гулявших сегодня за его счёт.

– Мальчики, а ну-ка, просквозите тут по округе. Пошарьте по кустам, нет ли тут такого чернявого. Почтеннейший, – он повернулся к торговцу, – расскажи-ка подробнее, как он выглядел.

– Да так себе, – недоумённо пожал плечами толстяк, – как все.

– Плащ на нём алый рыцарский, пояс с золотыми бляхами и колпак такой, ну… как в Корнуэлле носят, – ответила за хозяина девица.

– М-мадам, – галантно улыбнулся Лис, – вы оказали следствию неоценимую услугу. На, держи динарий. Заработала.

Серебряная монетка легла в заботливо подставленную грубую ладонь служанки.