Все лорды Камелота

Расставленный для меня шатёр вполне соответствовал статусу полномочного посла могущественного владыки Севера, к тому же и самого человека на островах небезызвестного. Мы вчетвером свободно расположились в нём на отдых, спеша совершить вечернюю трапезу и успокоить расшалившиеся нервы чашей неразбавленного по варварскому обычаю вина. Годвин был отправлен спать, что с нашей стороны было низким коварством, но иного выхода не было. Не могли же мы с места в карьер, едва выйдя от сэра Борса, совать под нос овидду наши трофеи. Вот, мол, удачно грабанули рыцарственного собрата, оцени-ка, что за добыча нам попалась? Полагаю, и так вопрос, чем, собственно говоря, занимались мы в чужом шатре, да ещё столь долгое время, гвоздём засел в мозгах мальчишки, восхищённо взиравшего на весь этот мишурный блеск благородного рыцарства. Времени для того, чтобы задать Годвину мучивший всех нас вопрос, было ещё предостаточно. Пока же у нас было чем заняться и без этого.

Картина мира, нарисованная почтеннейшими коллегами, потрясала воображение. Впрочем, ответное повествование, похоже, так же привело Магэрана и Сабрейна в состояние шока. Представьте себе мир, в котором голландоговорящие Соединённые Штаты после долгой войны с испанской короной и войны за независимость объединились с французской Луизианой, купившей себе суверенитет ещё у короля Генриха IV. Мир, в котором англо-российская империя граничит и с империей Поднебесной, включающей Китай, большую часть Сибири, с полдесятка независимых у нас государств Дальнего Востока. Империю, имеющую в качестве доминионов кусок Канады, Калифорнию и Австралию. Мир, где испанская корона уже много лет как перенесена в Латинскую Америку, именуемую Новой Испанией… Воистину было чему удивляться!

Неспешно, шаг за шагом мы начали углубляться в историю наших миров, пытаясь выяснить, где же была та самая роковая развилка, о которой великий русский поэт Владимир Маяковский говорил: «У истории нет указателей, / Осторожно, крутой поворот!» Конечно, всевозможных различий было множество, иначе и быть не могло.

Однако основное, на мой взгляд, произошло после одной единственной, правда, вероятно, очень шумной свадьбы. Свадьба, не состоявшаяся в нашем мире, хотя переговоры насчёт неё велись долго и упорно, и благополучно свершившаяся у соседей. В тот день дали брачные обеты два незауряднейших монарха, и в нашей-то истории стоящие особняком среди бесконечного списка коронованных особ. В тот день, вернее, в те дни, поскольку обряд состоялся сперва в Москве, столице жениха, затем был повторён в Лондоне, столице невесты, под колокольный звон и гром орудий сочетались законным браком королева Елизавета Английская с царём и великим государем всея Руси Иваном Грозным.

Правда, семейная жизнь их, по словам наших новых знакомых, не могла служить идиллической картинкой патриархального уклада. Спустя неделю после свадьбы царь Иван отбыл в Россию в сопровождении эскадры под управлением адмирала Джона Хоккинса.

Надо сказать, герцогства и княжества Балтии весьма опечалил этот свадебный подарок, преподнесённый Елизаветой любимому супругу. Впрочем, спустя пять лет после свадьбы Россия при помощи английских мастеров и сама начала спускать на воду один за другим многопушечные линейные корабли, маневренные фрегаты, хищные корветы, сохранявшие по образцу английских собратьев, охотившихся за золотыми и серебряными галеонами, вёсла для движения в штиль. Не знаю уж, какие штили бывают на Балтике, но очень скоро выяснилось, что такие корабли, не слишком зависящие от направления ветров, очень удобны для ведения боевых действий в шхерах и фьордах Скандинавии.

Обеспокоенные растущей мощью новообразованной державы Швеция и конкурирующая с ней Дания поспешили расписаться в своём лояльном отношении и спокойно, хотя, возможно, со скрытою слезой, продолжали наблюдать, как одно за другим «возвращаются» в отеческое лоно Руси земли некогда славянской Поруссии, уже и думать забывшие о своих исторических корнях.