Все лучшее – детям

Включив и убедившись, что она работает, я медленно поднес вращающиеся лезвия к белой поверхности. Несколько секунд во все стороны летели искры, что очень удивило, я убрал пилу и присмотрелся – на поверхности не осталось и царапины. Тогда я посильнее придавил инструмент и вновь полетели искры во все стороны, устраивая красивый фейерверк. В отличии от Земли, в космосе нет кислорода и искр быть теоретически не должно, тут нечему гореть, а следовательно это просто светится какое-то вещество, раскаленное трением или чем-то еще до очень высокой температуры. Убрав инструмент я опять изучил поверхность и снова никакого эффекта. Тогда я остановил вращение и посмотрел на алмазные диски, что легко разрезали любой сплав за несколько секунд. Диски сточились практически на половину, выходит это их кусочки сейчас разлетались пылью вокруг.

– Земля, докладываю. Лезвия не работают, поверхность осталась без видимых повреждений, диски сточились, инструмент пришел в негодность.

– Вас поняли, продолжайте.

Покрутил в руках уникальную циркулярную пилу, которую разрабатывал десяток инженеров и, вздохнув, я отбросил ее в сторону Земли. Скоро она доберется до атмосферы и сгорит яркой полоской, быть может, кто-то загадает желание, даже не догадываясь, что это не звезда упала, а космическая циркулярная пила.

Затем, я сунул руку в мешок и нащупал там портативный газовый резак, надежды на него было даже меньше, чем на алмазные диски, но надо было использовать все возможности. Резак пыхнул пламенем и вокруг сопла сразу загорелся фиолетовый ореол полусферы. Медленно поднося пламя к поверхности, я внимательно смотрел, что будет происходить. В какой-то момент мне даже показалось, что поверхность начала блестеть, словно поплыла, тогда я отключил пламя, взял молоток и со всей силы беззвучно ударил в то место, что только что нагревал. Ничего не произошло, поверхность оставалась такой же твердой и никак не изменилась.

– Земля, докладываю, газовый резак не оказывает влияния на поверхность. После минуты нагревания, прочность и твердость поверхности остались прежними.

– Ясно. Возвращайтесь на корабль, вам необходимо поесть и сменить оборудование, попробуйте лазерный резак.

– Вас понял, возвращаюсь.

Наклонив башмаки носками вперед, я открепил магниты и сразу почувствовал, как тело медленно летит прочь от неизвестной белой поверхности, что в огне не горит и под алмазами не царапается. Хорошая технология, чтобы это ни было, мы бы точно нашли применение такому покрытию. Двигатели скафандра тихонько зашипели и меня понесло в сторону корабля. Для лазерного резака требовалось много энергии, придётся подлететь поближе и зависнуть метрах в пяти.

Впрочем, несмотря на свои грандиозные размеры, тарелка не внушала страха. То ли из-за белого цвета, то ли из-за своей пассивной мощи, что сопротивляется всему, но никак не проявляет себя. Даже и в голову не пришло обернуться или лететь задом наперед, опасаясь выстрела или удара в спину. Почему-то была уверенность, что мне сейчас ничего не угрожает.

Глава 4. Встреча друзей

Инструменты не было смысла тащить обратно на корабль и они остались плавать снаружи, зацепленные тросом за корпус корабля. Вернувшись на борт, я вдруг почувствовал, что и впрямь хочет есть. Такое старое и забытое с детства ощущение, когда можешь носиться по двору весь день, играть в прятки и догонялки, а когда мама позовет кушать, нехотя плестись домой с четким ощущением, что есть вовсе не обязательно. И только дома, почувствовав запах еды вдруг, понимаешь, что на самом деле давно хотел есть. Вот и сейчас, я выдавливал тюбики с пюре, откусывал не крошащийся хлеб и с огромным удовольствием лопал творог с черносливом. Никогда бы на Земле не стал есть творог с таким удовольствием. Доедая свой скромный рацион, я подплыл к иллюминатору полюбоваться Землей, звездами, да проверить, как там чувствует себя тарелка.

В иллюминаторе все так же была космическая ночь, вечный черный полог, усеянный мириадами звезд. Совсем неподалеку висела родная планета, а еще ближе болтался огромный диск, но что-то в нем изменилось. Было не сразу заметно, что диск стал неоднородным. На его поясе вдруг появилось темное пятно. Сложно было сказать, где именно это произошло, там, где я ставил свои эксперименты или чуть в стороне, однако факт оставался фактом, там что-то было.

Зажав зубами кончик тюбика, я кинулся к стыковочному пульту. Быстро развернул корабль носом прямо на пятно и направил корабль вперед. Стало понятно, что лазерный резак больше не нужен, однако летать сотню метров между кораблем и диском я больше не собирался.

– Жемля, Жемля, как шлышно еня? – Сказал я, не выпуская тюбик из рта.