Все мои чувства к Ней

Появление финансового директора не предвещало ничего хорошего. Осмотрев свысока расстановку, он одним движением пальца конфисковал устроенное мной гнездышко и отправил меня в самый конец зала. Ибо покорно и по-лизоблюдски пообещал устроить все в лучшем свете, и предчувствуя мое негодование, тихим тоном указал мне на новое место. Во мне колыхало пламя негодования, но с Ибо я разберусь позже, сейчас нужно было взять себя в руки, чтобы сохранить утраченные на поле боя позиции. Я вцепился в первый попавший под руку стол, придвинул рядом со своим и поставил на него Ее компьютер, даже не спросив согласия. Она не возражала, Ей было все равно, во взгляде облегчение, что появилась хоть какая-то определенность. Есть надежда, что эти проблески радости связаны со мной. Самое главное, я сумел сохранить — Она будет сидеть рядом со мной. Я не смогу больше коснуться ее ноги случайно под столом, Она будет на метр дальше от меня, но я увижу Ее в новом ракурсе. В целом от начальства мы сидим достаточно далеко, некоторая камерность сохранилась. Война не проиграна — только сражение.

Все расселись, и рабочая жизнь потекла в привычном русле. Пост секретаря теперь был посередине зала, и когда Она занималась секретарскими делами, я мог смотреть на Нее сзади и сбоку, потом спереди, когда Она возвращалась. Теперь я мог смотреть, как Она гладит подол своего платья под столом в раздумье, забыв заехать на кресле достаточно глубоко, чтобы этого не видел я. Раньше я не просил Ее сесть в мое кресло, раньше я не был так смел, но теперь я периодически удалял строки в файлах, переписывал текст на английский и просил ее перевести. Это происходило так: я наклонялся, поворачивался влево и звал ее шепотом, Она, как обычно, вздрагивала, потом мы улыбались друг другу и подходила ко мне. Потом Она, не спрашивая, садилась в мое кресло, касалась клавиш, еще теплых от моих рук, если мне везло, и Она спрашивала что-то, я наклонялся над Ней и мог, возвышаясь над Ней вдохнуть Ее запах, рассмотреть выбившуюся прядь волос на шее, быть ближе. Мог бы я быть еще ближе? Перед собой не соврать- конечно, мог. И дело даже не в Крис, хотя и в ней тоже. Чтобы случилось, если бы все так кончилось? Она бы плакала, попыталась отвести меня к семейному психологу, разложила бы таро, написала бы грустный пост в социальных сетях так, чтобы я его увидел. Все это настолько предсказуемо, просто до тошноты. А что стало бы с Ней? Как бы отреагировала Она? Разрушила бы семью, ушла бы от мужа? Но ведь нет ни единого подтверждения, что Она любит меня. Да, симпатизирует, но смотрит ли на меня, как на партнера? Я с жаждой ловлю на себе Ее взгляды, каждый наш разговор, каждое сообщение, каждое электронное письмо — оно не для всех, оно для меня — так я заблуждаюсь, я упиваюсь самообманом. Но не могу без Нее.

Вторая ночь

В одну воронку дважды не попадает один снаряд, но все происходящее со мной не поддается никаким кармическим и логическим законам. И да, нам снова маячит ночь в офисе. Меня раздражает понимание того, что я снова отдам все силы, чтобы потушить свой пожар, а не чтобы все сжечь и выйти из этого пламени с Ней за руку. Самое простое решение — не приезжать. Так я и хочу сделать, но настолько зол на эту ситуацию, что начинаю вымещать все на Ней. Она непонимающе смотрит на меня.

Ты не могла поселиться еще дальше?!

Все отговаривают меня и просят успокоиться, но я обрушиваю гнев на координатора и Ибо.

Вы вообще думаете, как Она поедет ночью? Ей ехать час одной. А как-то по-другому нельзя?

Никаких проблем.

Видимо Ей польстило внимание к Ее судьбе вечно решать мужские проблемы. Но последнее слово все равно будет за мной.

— Спишемся как обычно, когда ты будешь выезжать из дома.

Она промолчала. Странно, Ее войска были готовы к бою и вдруг отступили. У меня слегка шумит в голове от догадки, что Она хочет, чтобы я приехал. И все это как-то липко, как-то засасывает меня. Ведь так быть не должно, я не могу Ей нравиться, это Она привлекает меня и даже больше. Она вызывает постоянный шторм в моей голове и сердце. Но каков Ее шторм? Моя шхуна может его не вынести и разлетится вдребезги.

Еще полдня в молчании, споры и прения поутихли, меня отпустило. В теле чувствовалась усталость, как после длительного бега. Я, поднакопив силы, подошел, чтобы посмотреть с Ней документ, который Она просила. Повод был, мягко скажем, слишком незначительный.

Пожалуйста, не приезжайте ночью.

Мою шхуну все-таки понесло шквалистым ветром прямо на камни. Здесь, вот в этих трех с половиной словах, было больше, чем в собранных моим сознанием и аккуратно сложенных в копилку разговоров, сообщений и прочих кусочков моей мозаики. В Ее словах была твердь, о которую я разрушился — Ее понимание, почему я приеду. Она не была равнодушна к этому, Она смотрела сейчас мне прямо в душу. Я был практически раздет Ее прямотой. Я пообещал, что не приеду.