Все мы грешные

Интеллигент. Возможно, ученый, быть может, даже со степенью. Когда-то, видно, жил себе, не тужил. Но времена поменялись. И он не вписался в рамки рыночной экономики, остался за бортом жизни, как многие другие. Так подумала о нем Настя.

– А меня зовите Настей, – позволила она.

Ее не раздражал этот мужчина. А это уже кое-что значит.

Она позволила ему проводить себя до порога своей квартиры.

– Может, хотите чашечку кофе? – предложила она, снова сама от себя этого не ожидая.

Будто кто-то тянул ее за язык.

Неужели ей так приятно общество этого человека?.. А ведь с виду в нем ничего особенного...

– С превеликим удовольствием. – В его добрых глазах вспыхнула искренняя радость.

Наверняка он не ожидал такого к себе отношения.

«Но я как будто заразная. И не боится ведь, черт!»

Илья Германович пил кофе маленькими глотками. И говорил неторопливо, содержательно, не употребляя лишних или мусорных слов.

Ей приятен был его голос, но в смысл его слов она не вникала. Он рассказывал о СПИДе, но не это ее сейчас интересовало. У нее появился другой интерес. Интерес не к беседе, а к самому этому мужчине.

Забыв о своем кофе, Настя смотрела на него с нарастающим интересом. Ей вдруг стало казаться, что ее гость нравится ей.

И что же она в нем такого нашла?

Да, красотой он не блещет. Да разве в этом дело? Красивые мужчины опасны. «Зачем вы, девушки, красивых любите?». Есть такая песня. Не с бухты-барахты взялись эти слова.

Он не богат. Сразу видно. Скорее всего за душой ни копейки. Но и это не порок. Зато он добрый, общительный, воспитанный. Он располагает к себе, дарит душевное тепло, поднимает настроение. С ним легко и уютно. Как будто она уже давно с ним знакома.

– И вообще, если один инфицирован, а другой нет, то они могут прожить друг с другом долгие годы, и все останется как было. А если и передаст ему любимая болезнь, тоже ничего страшного. Жить и умереть вместе, разве это не прекрасно?

Звучит и впрямь романтично. Но почему он покраснел? Ну, да, конечно, любимая – это она, и он не боится умереть вместе с ней. И, как это ни странно, говорит об этом вполне серьезно.

Но только она не инфицирована. И никого заразить не может.

Настя, наверное, продолжит с Ильей знакомство. Но в постель с ним не ляжет. Он славный, но как мужчина ее не возбуждает. Да и найдется ли вообще сейчас такой, кто снова разбудит ее страсть?

– Илья, вы знаете, я рада, что мы познакомились. – Должна же она сказать ему что-нибудь приятное.

Тем более ей хочется этого.

– А я сам, скажу не таясь, просто счастлив. – Он говорил искренне.

Похоже, он втрескался в нее по уши. И сейчас скажет ей об этом.

– А сейчас, с вашего позволения, я должен оставить вас, Настя.

Но сказал он почему-то совсем о другом.

Илья собирается уходить, но она ведь его не гонит!

– Дела, понимаете ли, срочные дела, – объяснил он.

– Да, конечно, я вас не задерживаю, – в тон ему ответила Настя.

Взгляд ее погрустнел. Ну не хочется ей, чтобы он уходил, и все тут!

Он ушел. И снова она одна.

Он ушел. И будто вынес тепло из квартиры.

Он ушел. И не договорился о новой встрече.

Настя вспомнила, как Илья подошел к ней, заговорил. Да, ему очень хотелось познакомиться. Но было видно, что он сам испугался собственной решимости. Но не отступил, держался молодцом до последнего. С таким не стоило нести чепуху о СПИДе.

Да, он не сплоховал. Не побоялся проводить ее домой, отважился выпить с ней чашечку кофе. И держался непринужденно.

Но все же выдумка о заморской болезни сыграла свою злую роль. Он ушел, и, видно, навсегда. Где его теперь найдешь?

Что происходит? Настя удивилась собственным мыслям. Неужели этот Илья так ей понравился, что она подумывает о том, как его найти? Наваждение какое-то!

Да если понадобится, она найдет себе мужика и получше. И богатого, и красивого. Не такого, как этот Илья Германович.

Но нет, она уже понимала, что лучше, чем он, ей никогда не встретить.

* * *

В иллюминатор врезался огромный кулак белого, как вата, облака. Но стекло, разумеется, не ощутило силу этого удара. Небольшой пассажирский самолет крепко держался на серебристых крыльях, уверенно набирал высоту.

Господин Аганин удобно расположился в мягком кресле. Он просто не мог сидеть неудобно. Самолет принадлежал ему, ему одному. В бархате и красном дереве салон, роскошная мебель, оргтехника. Ванная, спальная комната, рабочий кабинет. Словом, рай для делового путешественника.

Аганин богат, по-настоящему богат. И каждый год дикий российский рынок значительно увеличивал его состояние. Деньги будто валялись на дороге, только не зевай, успевай грести их лопатой. Были бы только ум, деловая хватка, изворотливость и первоначальный капитал.

В период приватизации, инфляции, обвального падения производства и, как итог, бешеного потребительского спроса на все деньги не делают разве только ленивые, глупые и калеки. Можно разбогатеть, даже начиная с пустого кармана.