Все мы немного не от мира сего

Маленькая дощечка, покрытая тонким слоем металла, оказалась не такой уж и лёгкой, но мы перенесли её к камину. Жарик достал уголёк и, насвистывая мелодию, начал рисовать.

– Да, – вздохнул Тёвен, – нам бы ещё гномов освободить.

– Нужен кристалл возвращения, а он как раз в столе у хозяина.

– Правда?

– Правда!

– И в чём подвох? Разве может Горбомор оставить кристалл так просто?

– Хм… может! Он уверен в своей силе.

– Иногда тот, кто считает себя могущественным, на деле оказывается совершенно беспомощен. А зачем ему гномы?

– Как зачем!? Он хочет править всеми мирами, измерениями и параллелями.

– Не понимаю, – произнесла я, – к чему столько заморочек?

– Вот ты не от мира сего! Если Горбомор получит, то что хочет – всё погрузится во тьму и наступит эра Хаоса. Не думай, что человечество останется. Болезни и войны сделают своё, а природные катаклизмы разделят планету на несколько частей, титанические плиты сожмутся, покрываясь водой или плазматической субстанцией.

– Как страшно, но ведь и Горбомор тоже погибнет.

– Погибнут смертные, а бессмертные станут уязвимыми, и кто знает, как они поступят в такой ситуации.

– Значит, Ягуся защищает не только Лихолетье? А в моём мире она всего лишь элемент сказок…

– Вот те раз! И как такое могло случится?

Я пожала плечами и задумалась. Огонь снова принялся за наброски на дощечке, а Тёвен с удовольствием доедал.

– Ну, хорошо. Допустим, что Горбомор идёт к своей цели, но без маховика времени он ничего сделать не может. Правда?

– Кривда! Ты подумай, для чего ему гномы?

– Камни добывать.

– Ха! Сейчас они работают над созданием машины, которая может перемещать целые галактики.

– А зачем тогда им маховик? Он же такой маленький.

– Маленький, да удаленький! Машина без маховика не запустится. Они хоть и искусные инженеры, но волшебство, скрытое в маленьком кулоне, несёт невиданную силу.

– Тогда не стоит переживать – кулон в надёжных руках!

– Не знаю, – Жарик заискрил, протягивая мне дощечку, – смотри…

Я взглянула. Глаза мои от удивления расширились, а Тёвен пискнул и закрыл мордочку лапками.

Глава 17

На веранде за столом сидела Яга и, томно вздыхая, смотрела на падающие звёзды. Водянка суетливо накрывала стол.

– А кисель остался? – Горыныч заглянул в кувшин.

– Поди, да налей сам, – ответила Водянка, – и пирожки захвати.

Горыныч встал и отправился к печи.

Пирожки аккуратно лежали на блюде, маня необыкновенным ароматом. Горыныч вдохнул, закатив глаза от удовольствия, схватил один пирожок, затем ещё два и по очереди закинул в каждую пасть.

– Горыныч!

– А! – он подпрыгнул от неожиданности и, обернувшись, увидел Лешика.

– Слушай, спасай друг.

– Кого спасать?

– Меня! Одолели эти мопсы.

– А я тут причём?

– Ты причём? А кто посоветовал их ко мне отправить?

– Нее, – Горыныч замахал лапами, – это не я!

– А Цыпилик сказал, что ты!

– Врёт! Нагло врёт! Я с Водянкой и Феликсом тут был! Спроси у кота!

– Вот ещё! Кот твой наврёт с три короба и глазом не моргнёт!

– Чего это я навру? – удивился подошедший Феликс.

– А того, что коты мутные!

– Сам ты мутный! Пришел тут ни здравствуйте, ни пожалуйста и обвиняешь почём зря.

– Да не обвиняю я тебя!

– Феликс прав! Обвиняешь!

– А кто мне мопсов подсунул?

– Цыпилик! – дружно ответили оба.

– Ладно, ты не расстраивайся. Сегодня, видно, день сложный.

– Да уж куда сложней. Эти прохиндеи напугали хор лягушек, а я их к турниру готовил. Благо съесть никого не успели. Вот и думаю, как теперь быть.

– А ты не думай, запри их в клетку.

– В какую клетку? У меня их отродясь не было!

– Да хоть эту, – Горыныч ткнул на деревянный ящик, лежавший у яблони.

– Это ж не клетка!

– А руки тебе на что?! Доделаешь – молоточком постучишь, сетку приколотишь, и клетка получится.

– И то верно, – он схватил ящик и пошел к колодцу.

– Эй! Пирожков хоть возьми!

Лешик, не обратив внимания на крики Горыныча, прыгнул в колодец.

– И молоток забыл…– вздохнул кот.

На веранде Мили веселила Ягусю, рассказывая о том, как отправляла воинов хана в своё измерение.

– Представляешь, они оказались так благодарны, что преподнесли мне вот эту необыкновенную шкатулку.

Ягуся повертела в руках маленький шедевр и звонко цокнула языком.

– Они тебе жизнью обязаны, хоть и потрепала ты их изрядно. Видно, ума набрались. А хан как?

– Он совсем молчаливый. Мне его даже жалко.

– А вот и пирожки!

– Горыныч, – подпрыгнула Мили, – неужто ты сам пёк?!

– Да ну. Это Водяночка. Всё благодаря ей. Не оставила нас, сиротинушек, помирать с голоду.

– Ну ты чего?! – Водянка смущённо прижала руку к щеке.

– А что?! Всё верно! Если б не она – печь сгорела бы.

– Ну никак вас оставить нельзя, – вздохнула Мили и, повернувшись к Яге, тихо спросила, – зелье как?

– Даже не спрашивай, – Яга махнула рукой.

– А Зёвушка где?

– Наверное, у Лешика осталась. Я её за хлебом Ивенским отправляла.

– Как у Лешика? Он только что за клеткой заходил, а о Зёвушке и не обмолвился.

– И я её там не видела, – промолвила Водянка.

– Значит, никто её не видел? А куда ж она делась?

На веранде воцарилась тишина. Даже сверчки, не смея нарушить молчание, притихли.

– А я говорил, – воскликнул Цыпилик, – здесь что-то нечистое происходит!