Все мы - открыватели...

Кроме Карльтона по земному шару путешествовали Хансен, Харланд, Фейрчайльд. Маршрут американца Франка Мейера, изучавшего флору Азии, пролегал по долинам Янцзы и Лены, доходил до сибирской тундры.

Но в исследованиях американцев при всей широте и размахе, как правило, отсутствовала основная, главенствующая идея. Их поиски, их охота за растениями часто определялись интуицией или преходящими соображениями. Успех или неудача бывали лишь делом случая.

И вот в научных кругах Америки и Европы стали распространяться известия, что в Советской России найден, наконец, тот компас, который способен указать верное, теоретически обоснованное направление поисков исходного материала для селекции. Этот компас — открытие советского профессора Вавилова.

Агроном с большой буквы, патриот своей страны, Вавилов был одержим идеей обновления нашей земли, в частности, путем замены малоурожайных, нестойких против стихийных бедствий сортов другими, более выносливыми. Одно из его любимых выражений «причесывать землю» в широком смысле означало заботу о повсеместном улучшении ухода за землей, о совершенствовании земледелия, о том, чтобы земля была кормилицей и в горах, и в пустынях, и на знойном юге, и на суровом севере.

Природное богатство отечественной флоры Вавилов стремился приумножить за счет тех видов, которые не произрастают в нашей стране. В поисках полезных растений, которые можно было бы переселить на наши земли, он и его сотрудники путешествовали по всему земному шару. В Ленинграде, в возглавляемом Вавиловым Всесоюзном институте растениеводства, были созданы коллекции культурных растений мира, поистине золотые россыпи для селекционеров. Эти коллекции непрерывно пополнялись экспедициями, успех которых определялся прежде всего верно выбранным направлением поисков.

В тот год, когда Николай Иванович отправился в Сирию и другие страны Средиземного моря, на родине печаталась его книга «Центры происхождения культурных растений» — труд, отмеченный премией имени В. И. Ленина. В этой книге содержалась рабочая гипотеза, позднее развитая и дополненная. По существу впервые в истории исследователь, посвятивший себя изучению достаточно старой и весьма сложной проблемы, давал ясный ответ на вопрос не только о том, что искать, но и где искать.

Учение Николая Ивановича Вавилова о центрах происхождения культурных растений, об историко-географических очагах развития культурной флоры, выкристаллизовалось далеко не сразу. Сам Николай Иванович на протяжении всей своей жизни уточнял, развивал, шлифовал его. Сотрудники и последователи Вавилова тоже внесли свою немалую лепту. Поэтому, вероятно, будет правильным говорить здесь не только о том этапе в развитии этого учения, который соответствовал появлению книги «Центры происхождения культурных растений» и экспедициям Николая Ивановича в страны Средиземного моря. Для того чтобы очень кратко и схематично напомнить всю историю вопроса, воспользуемся и трудами тех, кто продолжает развивать идеи крупнейшего ученого.

Вавилов избрал принципиально иной метод, нежели тот, которым пользовался Декандоль. Опорой швейцарца были исторические и лингвистические исследования. Вавилов опирался на ботанико-географический и генетический методы.

Можно считать, что Николай Иванович и его сотрудники стали основателями географии культурной флоры в ее современном понимании. Вавилов стремился установить первичные области распространения культурных растений. Ученый считал весьма важным найти те очаги, где они еще на заре земледелия были введены в культуру из местной флоры или занесенных из других стран видов и форм.

Обобщив все доступные ему материалы (а их было тогда не столь уж много), Николай Иванович первоначально наметил восемь очагов, или центров. Он считал, что для возникновения крупного очага необходимо изначальное богатство местной флоры растениями, пригодными для введения в культуру, сочетающееся с развитием в этом месте древней цивилизации. Другими словами, там должны быть исходный растительный материал и прилежные человеческие руки.

Но всегда ли совпадают эти два условия? Нет. Скажем, древняя земледельческая культура Египта не смогла бы развиваться, если бы ее основой были лишь растения песчаных отмелей или болот, появляющихся после разлива Нила. Еще в доисторические времена в Египет завезли растения с соседних территорий, входящих, по определению Вавилова, в более обширные Средиземноморский и Переднеазиатский очаги.

Границы очагов были лишь намечены, но не окончательно уточнены ученым. Он представлял, что видообразование не ограничивается строго и точно пределами какой-либо территории. Человек и за пределами очагов находил и находит растения, пригодные для ввода в культуру. Но в пределах очагов окультивирование было особенно массовым, а видообразовательные процессы — особенно интенсивными.

Отсюда ясно, что сам Николай Иванович не мог считать определенные им основные очаги происхождения и расселения культурной флоры чем-то окончательно установленным и незыблемым.