Все мы родом из детства. Первая книга романа «Вера и рыцарь ее сердца»

Римма знала, что брат любит её, свою единственную сестрёнку, которую его друзья прозвали пигалицей за малый рост и звонкий голос. Девушке нравилось настоящее имя брата – Мичеслав, но теперь она должна называть его Митя. Раз надо, так надо. Поменять польские имена на русские в послевоенное время было разумно, чтобы не возникало ненужных вопросов о национальности, ведь лучше избегать того, что может помешать получить ей и брату высшее образование.

Сумерки густели, и во тьму уходила степь, чтобы тихо уснуть под звёздным небом. Римма лежала на фуфайке, и яркие звёзды над ней водили хороводы. Митя уже спал, когда начался звездопад. Одна звезда падала за другой, огненным росчерком отвергая власть вечности и исчезая бесследно, и никто по ним не плакал. С последней падающей звездой Римма покорилась поступательному движению поезда и успокоилась. Казалось, что поезд не мчался вдаль, а падал в чёрную бездну ночи, чтобы потеряться там навсегда, и даже ветер не поспевал за ним.

Заснуть девушке мешала картина насилия над торговкой семечками, которую тащили в придорожный лесок два отъявленных бандита в армейских гимнастерках. Выходило так, что Римма была свидетелем преступления, за которое никого никогда не осудят. Это безнаказанное зло мешало ей быть сильной и мечтать о будущем.

«А ведь эта женщина в красной косынке сама виновата в том, что с ней произошло. Она вела себя очень непристойно», – к такому твёрдому убеждению пришла Римма, когда над горизонтом проступила красная полоса зари, и сочувствие к торговке семечек перешло в её осуждение. Римма была уверена, что она никогда не допустит такого неуважительного к себе обращения!

– Пусть только попробуют сунуться!

Её вызов всем мужчинам мира победоносно подхватил паровозный гудок. Каждый отвечает сам за себя!

***

Это время юности прошло. Теперь Римма замужняя женщина, у неё подрастают двое ребят, у них с мужем ответственная работа, только времени не хватает отдохнуть.

Римма распрямилась. Чуть прогнувшись, она посмотрела на будильник и глубоко вздохнула. Было полтретьего ночи, ничего не поделаешь, времени для сна не оставалось. Римма вновь склонилась над корытом и с ещё большим усердием принялась выкручивать тяжёлый мокрый пододеяльник. Она уже не знала, от чего больше устала, от стирки или от воспоминаний. Прошлое не должно её беспокоить, ибо и в настоящем хватает проблем.

– Римма! Р-и-и-м-а-а-а! – послышалось в тишине коридора.

Мужской голос звучал где-то рядом. Прекратив стирку, Римма вновь прошлась по комнатам, поочередно включая и выключая свет. Никого не было, тут ей стало совсем не по себе. Осталось прополоскать две простыни, развесить бельё, и тогда ей удастся хоть часок вздремнуть. Хорошо, что в последнее время нет ночных вызовов.

Неделю назад Римму ночью вызвали к девочке, которую изнасиловали в домашней бане, что стояла в огороде. Девочку закрыли в бане, а потом друзья её брата по очереди надругались над ней. Римма была убеждена, что родители девочки не уделяли своим детям должного внимания и не уберегли свою дочь от позора, а что может сделать она как участковый врач? Десятилетняя Маша лежала на грязной постели и смотрела в одну точку, она позволяла себя переворачивать и трогать, но оставалась безучастной к тому, что с ней происходит, на вопросы н отвечала. Осматривая ребёнка, Римма чувствовала себя виноватой в том, что случилось в этой семье, но её врачебный опыт в этой ситуации был бесполезен. Сделав медицинское заключение, она шла домой, а город мирно дремал, словно ничего плохого не случилось этой ночью.

Город погрузился в ночь и сейчас, когда Римма развешивала мокрое бельё на верёвку.

Воспитанная родителями и братьями в строгости, она осуждала женщин, которых тянуло к распутству, и уберечь Веру от бесчестия стало делом всей её жизни.

Дочь развивалась не по годам быстро, она была здорова, приветлива и наивна. Римма с тревогой замечала, как девочка любит крутиться перед зеркалом.

«Надо одевать дочь скромнее», – подумалось Римме, когда она выливала воду из ванночки ведро, а из ведра в туалет. Потом вытерев руки о полотенце, она глубоко вздохнула, как ей очень хотелось воспитать Верочку на примере Джейн Эйр, гордой и мужественной англичанки.

Стирка закончена, женщина потянулась к выключателю, как вновь её повелительно позвал мужской голос: «Р-и-мм-а-а…»

– Что за наваждение?

Ни в подъезде, ни в квартире посторонних не было. Римма испугалась уже серьезно за свое психическое здоровье и испугалась так, что не смогла заснуть до рассвета.

«Психоз переутомления» – таков был диагноз знакомого психиатра, потом лечение в психиатрической больнице, которое надо было сохранить в тайне от знакомых и родных. В больнице её навещал только Володя, он радовался. за жену, что принудительный отдых способствовал её быстрому выздоровлению, и таинственный голос больше не тревожил. При выписки лечащий врач дал Римме только один совет: не переутомляться, но как только та вышла на работу, то ей поручили обслуживать сразу два педиатрических участка. Врачей в поликлинике катастрафически не хватало.