Все мы родом из детства. Первая книга романа «Вера и рыцарь ее сердца»

Перед отъездом в Россию Римма во второй раз положила дочь на стол в детской комнате и под светом той же настольной лампы расшила промежность девочки, но на этот раз после операции несчастная Верочка не получила причитающуюся ей порцию ласки. Зато она была рада-радёшенька, что могла ходить в туалет, как все нормальные дети, и от неё больше не исходил противный запах застоявшейся мочи.

В Барнауле Веру с мамой приютила семья дядя Лёни, его жену ласково звали Арочка, хотя она была совсем не ласковой, а очень строгой и неулыбчивой тётей.

Тётя Арочка была вторым маминым кумиром после Джейн Эйр, которой девочка искренне сочувствовала. Отрывки из книги о судьбе этой сиротки Джейн мама читала дочери ещё в поезде, когда они ехали в чужой край, чтобы начинать вдали от дома жизнь заново, но уже без папы и без Саши. Вообще-то, Вере было безразлично, где ей и с кем предстоит жить. Если честно сказать, не интересовал её ни незнакомый город, ни её близкая родня, ни какая-то книжная Джейн Эйр. Она не нуждалась в дружбе с одноклассниками и не хотела ни с кем говорить ни по душам, ни по пустякам. Девочка уже научилась хорошо жить в самой себе и хорошо общаться со своим верным внутренним сердцем. Только две вещи сохранила её память из череды этих чёрных дней.

На первом месте была сосиска. Сосиска, которую подавали на обед в школьной столовой, была нежной и очень тоненькой. Она аппетитной короной украшала горку жёлтого картофельного пюре. Об этом лакомстве Вера мечтала уже с самого рассвета, как и перед уходом в школу. На большой перемене она бежала в столовую, там стояла в очереди за обедом, ни с кем не говорила и по сторонам не глядела. Когда подходила её очередь получить тарелку с дымящимся картофельным пюре и отварной сосиской, девочка уже не успевала сглатывать слюну.

Сначала Вера быстро съедала недосоленное картофельное пюре, не отводя взгляда от сосиски, потом брала сосиску двумя пальчиками и её мизинец сам по себе оттопыривался в сторону, это происходило от важности момента. Потом она любовалась сосиской, держа её на расстоянии, вдыхая аппетитнейший мясной запах. Прокалывать сосиску вилкой девочке казалось кощунством, ведь сосиска представлялась ей диковинкой, привезённой из заморских стран, а потом начинался самый замечательный момент, когда сосиска отправлялась в рот. Капли чудесного мясного сока, попадая на язык, вводили девочку во вкусовой трепет, только кушать сосиску медленно, смакуя каждый кусочек, у Веры не получалось. В какой-то момент сосиска быстро проглатывалась, совершенно не утоляя голод девочки, и оставалась одна шкурка, которую можно было жевать долго-долго.

Уже вечером, когда Вера с мамой читали по переменке книгу об одиноком и голодном Робинзоне Крузо, девочка каждый раз обещала самой себе не быть больше такой легкомысленной, а жевать сосиску как можно дольше, но каждый раз сосиска проглатывалась в один присест и только шкурка напоминала Вере об аппетитной сосиске.

На втором месте по значимости её воспоминаний о жизни в Барнауле было сливочное масло. Одно созерцание комочка сливочного масла в двести граммов, лежавшего на блюдце посередине кухонного стола, являлось для Веры невероятным наслаждением. Этот комочек масла, имеющий жёлтый цвет, как маленькое солнышко на тарелочке, озарял холодную и большую кухню тёти Арочки. На масло можно было только смотреть, потому что этого масла на всех не хватало, и его катастрофически не хватало самой Вере.

Два раза в месяц Вера поднималась в шесть часов утра, очень тепло одевалась и вместе со взрослыми отправлялась в продуктовый магазин, что располагался в конце улицы. К закрытым дверям магазина уже с полночи один за другим подходили люди и занимали очередь, где каждый очередник имел свой номер. Систематически проводилась перекличка, тех, кто не отзывался на номер, из списков покупателей масла вычёркивали.

Надо сказать, что стоять в этой тесной очереди за маслом было интересно. Люди жались друг к другу от холода. Они притоптывали ногами в валенках, похлопывая себя разноцветными рукавицами, специально связанными для таких случаев из толстых шерстяных ниток, то есть, никто не стоял на месте, и в результате этого прихлопывания и притопывания, длинная очередь незаметно закручивалась в клубок, словно в русском хороводе «Берёзка». Стоять в таком «клубке» было теплее и уютнее, чем в очереди, выстроенной в ряд.

Сначала все желающие получить 200 граммов сливочного масла молча ждали открытия продовольственного магазина, ёжась от трескучего мороза, но проходили часы и начиналось самое интересное для Веры время. Люди знакомились друг с другом, и у каждого из очередников имелось, о чем поведать другим любителям масла. Истории были самые разные, как говорится, выбирай – не хочу.

За десять минут до открытия магазина настроение выстоявших очередь резко менялось, и из приятно-общительного становилось военно-агрессивным. Мысленно каждый из очереди готовился к атаке, чтобы прорваться в магазин, захватить свои двести граммов сливочного масла и унести его домой.