Все мы злодеи (ЛП)

Изобель шагала между Элионор и Алистером, накинутый на плечи плащ защищал ее от любых заклятий, которые они могли наложить. — Ал, я знаю, что это не трюк. Но твой брат не может быть здесь.

— Я не оставлю его, — вмешался Хендри.

— И я ему не позволю, — добавил Алистер.

— Ты не можешь честно сказать, что тебя это устраивает, — выплюнула Элионор в Изобель. — Почему у Лоу два чемпиона?

Как бы Хендри ни оказался здесь, Гэвин не считал его чемпионом. Все ужасные слухи всегда были об Алистере — о порочности Алистера, о таланте Алистера. Он не знал, кем это делало Хендри, но Элионор обращалась с ними как с равными, когда один из них явно представлял большую угрозу.

— Это не то, что…

Но Элионор не стала дожидаться, пока Изобель закончит. Она произнесла заклятие, пары которого зашипели и закрутились спиралью во всех направлениях. Оно отскочил от плаща Изобель, срикошетило в банкетный зал, пробив каменную стену снаружи. Изобель и братья бросились прочь с пути падающих обломков, в то время как Гэвин поспешно набросил Акулью шкуру в качестве прикрытия. Когда облака пыли и гравия осели, Гэвин увидел, как Алистер, спотыкаясь, поднялся на ноги, безвольное левое запястье болталось у него на боку. На его лице не было ни капли жалости.

Алистер наклонил голову, вдовий козырек рассек его лицо надвое, и вытащил руку из кармана. В его кулаке был зажат магический камень, который он забрал у Гэвина прошлой ночью.

— Спасибо за это, Грив, — выдохнул он, а затем произнес «Месть отрекшихся» еще до того, как Гэвин успел понять, что он имел в виду.

Туловище Элионор разлетелось на куски брызгами расколотых костей и искалеченной плоти. Кровь брызнула повсюду, когда ее тело прогнулось внутрь, и она рухнула на камень. Гэвин ахнул и отшатнулся, его зрение заволокло красным. Когда он избавился от худшего, он был вознагражден видом разрушенной грудной клетки Элионор. Ее внутренности были разорваны на куски. Багровый цвет просочился сквозь остатки ее черной одежды, собираясь лужицей у его ног.

Она была мертва в тот момент, когда заклятие коснулось ее. Мертва еще до того, как упала на землю. И поскольку это был магический камень Гэвина, он знал, что влечет за собой эта смерть. Он точно знал, как трудно было разыграть его так хорошо, так эффективно. Это было то, с чем он никогда не мог справиться.

Слева от Гэвина раздался ужасный звук. Он мотнул головой в его сторону. Колонна Чемпионов светилась ярче, чем мгновение назад, и теперь имя Элионор пересекала алая линия.

Гэвин вздрогнул и оглянулся на остальных. Изобель молчала, бледная как полотно.

Рука Элионор была отброшена в сторону, ее пальцы находились всего в нескольких сантиметрах от окровавленных ботинок Гэвина. Ее глаза были невидящими и стеклянными, рот открыт в чем-то между ужасом и удивлением. Он мог видеть легкое мерцание белого, собирающегося вокруг ее рта, носа, ушей. Ее магия жизни, рассеивающаяся в воздухе.

Он почувствовал, как его потянуло к ней. Физическое притяжение. И вместо того, чтобы бесцельно парить в воздухе, магия поплыла к нему. Как будто она хотела, чтобы он взял ее.

Гэвин потянулся вперед, задыхаясь, когда усик обвился вокруг его руки — и погрузился в кожу. Вездесущая боль в руке немного уменьшилась, но он не мог понять, что это значит. Не тогда, когда смотрел вниз на ужас того, что сделал Алистер. Весь двор пропах медью и желчью.

Он поднял глаза от трупа Элионор Пейн на жестокое лицо Алистера Лоу, теперь подчеркнутое тонкой струйкой крови. — Тебе не нужно было убивать ее вот так, — прохрипел Гэвин.

Алистер осмотрел тело испуганным взглядом, как будто этот поступок удивил даже его — независимо от того, было ли это сделано в защиту его брата.

Гэвин говорил себе, что Алистер Лоу бессердечен. Жестокий. Злобный. Он ошибался во всех этих вещах. Но его самая большая ошибка заключалась не в том, что он узнал, а в том, что он забыл: Алистер Лоу, прежде всего, был опасен.

Над ними небо издало громкий, широкий стон — и затем, словно чудо, на мгновение проник дневной свет, словно открылся глаз. Все ахнули, прищурившись от света.

Так же быстро, как и появился, он исчез, снова сшив небо красным. Но высшая магия вокруг них чувствовалась… различный. От Колонны Чемпионов донесся треск, и Гэвин резко повернул голову, гадая, кто еще умер. Но вместо того, чтобы перечеркнуть имя, на другой его стороне появилась трещина, пересекающая вырезанную луну и линию из семи звезд. Малиновый свет лился сквозь трещины, идентичный свету, который витал вокруг Хендри.

— Что только что произошло? — спросил Гэвин. Небо не сделало этого, когда умер Карбри, но теперь это случилось дважды за одно утро.

Но все остальные выглядели такими же растерянными, как и он.

— Мне это не нравится, — сказала Изобель, отходя от тела. — Я никогда не слышала, чтобы Колонна трескалась, когда умирают чемпионы.

— Это четвертая трещина, — указал Гэвин. — Но только два чемпиона мертвы.

— Или турнир действительно срывается, — сказал Алистер.