«Все на выборы!», или пуля для сутенера

— Ну, теоретически риск есть всегда, — пожал плечами Егор. — И в любой профессии. Даже если ты работаешь дворником — можешь угодить под машину или провалиться в открытый канализационный люк.

Мария вздохнула и пошла в комнату. Егор быстро ее нагнал.

— Машка! — Он обнял ее за талию. — Ну, не дуйся! Все будет хорошо!

— Может быть, — тихо отозвалась Мария. — А может быть, нет. Ты ведь этого не знаешь.

— Я знаю, на что способен. Знаю свои силы. И еще — я буду очень осторожен! Обещаю!

— Ты всегда так говоришь, — грустно сказала Мария и потерлась виском о щеку Егора. — А потом возвращаешься в синяках и шрамах. — Она вздохнула: — Ладно… Видимо, тебя уже не переделать. Есть будешь?

— А что у нас сегодня?

— Мясо по-неаполитански. Хотя зачем я тебе это говорю? Ты ведь не отличишь маринованное в соевом соусе мясо от простого бифштекса. Зачем я так стараюсь, скажи мне?

— Затем, что хочешь угодить своему любимому мужчине, — с улыбкой сказал Егор.

Мария покачала головой:

— Нет. Просто мне скучно, вот я и развлекаю себя приготовлением всякой экзотики. А тебе скучно со мной.

— Глупости!

— Нет, не глупости. Я же вижу.

Кремнев снова попытался обнять Марию, но она снова отстранилась.

— Пойду, разогрею тебе мясо. А ты пока собирай сумку. Во сколько у тебя самолет?

— На этот раз не самолет — поезд. Отправление в три часа пополудни.

— Ясно. — Мария подняла взгляд и посмотрела на настенные часы. — Иди собирайся. Через пятнадцать минут еда будет на столе.

4

В Дэнске было градусов на пять теплее, чем в Москве. Небо было чистое, солнце светило почти по- летнему.

Кремнев остановился на перроне и огляделся. В паре метров от себя он увидел высокого кареглазого мужчину с каштановыми волосами, зачесанными на пробор. Мужчина подходил под описания, и Егор шагнул к нему.

— Лазаренко? — спросил он, остановившись перед незнакомцем.

Тот чуть прищурил карие глаза, протянул Егору руку и представился:

— Майор Лазаренко. Максим Иванович.

— Кремнев. Егор. И тоже — Иванович.

Они скрепили знакомство крепким рукопожатием.

— На каком языке будем общаться, Максим Иванович? — поинтересовался Егор.

— А вы знаете наш язык? — вскинул брови Лазаренко.

Егор усмехнулся:

— Только по фильмам.

— В таком случае, нам с вами лучше общаться по- русски. Пойдемте к лимузину.

И, не дожидаясь ответа, Лазаренко зашагал по перрону длинными и худыми, как у аиста, ногами.

Лимузин оказался старенькой, видавшей виды «шкодой». Устроившись рядом с майором, Егор захлопнул дверцу.

— Куда поедем?

— Сперва в отель. А потом… — Максим Иванович пожал плечами. — Потом поглядим. — Он покосился на Егора и осведомился с прохладной усмешкой: — Надеюсь, вас в машине не укачивает?

— До сих пор не укачивало, — в тон ему ответил Кремнев. — Но кто знает, на что способен ваш птеродактиль.

Лазаренко хмыкнул.

— Так мою «ласточку» еще никто не называл.

— Всегда бывает первый раз, — невозмутимо заметил Егор и сунул в рот сигарету. — Слушай, у тебя тут курить-то можно?

— А мы уже на «ты»? — вскинул бровь Лазаренко.

— Я — да, а ты как хочешь, — ответил Кремнев. Он достал из кармана зажигалку, поднес ее к сигарете и выщелкнул огонь.

Лазаренко посмотрел, как он прикуривает, хмыкнул и покачал головой.

— Лихие вы ребята, москали, — недовольно проворчал он.

— Уж какие есть, — сказал Егор, выпустив густое облако дыма. — Так мы едем или твоя «ласточка» умеет только стоять?

Лазаренко насупился, завел мотор и мягко тронул машину с места.

— Славно тут у вас, — сказа Егор, пуская дым и щурясь на солнце. — У нас холодно и пасмурно.

— В деревне Гадюкино дожди? — насмешливо осведомился Лазаренко.

— Злой ты, майор. — Егор с наслаждением затянулся сигаретой. — Сам-то куришь?

— Бросаю, — отозвался Лазаренко. — Со вчерашнего дня перешел на четыре сигареты в день.

— Везет тебе. А я вот никак не мшу бросить. Раз десять пытался, и все без толку.

— Тебе» нельзя, — сказал на это Лазаренко. — Ты же «шпион». А «шпион» должен курить. Чуть какая заминка — бац! — сигарету в рот. И тяни себе с угрюмым видом, чтобы не выдать своего волнения.

Егор тихо засмеялся.

— Вижу, ты любишь шпионские фильмы?

— Обожаю, — мрачно отозвался Лазаренко. — Кстати, «шпион», там на заднем сиденье сумка, а в ней — папка с бумагами. Если не лень — достань и ознакомься.

— Материалы по нашему делу?

— Угу. Только не по вашему, а по нашему.

Егор пожал плечами:

— Я так и сказал.

Достав папку, Кремнев водрузил ее на колени, раскрыл, пробежал взглядом по протоколам осмотра и удивленно посмотрел на Лазаренко.

— Выстрелы в пах?

Лазаренко кивнул:

— Да. Это мало похоже на политическое убийство, правда?

Егор сдвинул брови.

— Как знать. Может быть, кто-то хочет, чтобы это не было похоже на политическое убийство. — Он снова опустил взгляд в раскрытую папку.

Минут пять Егор читал протоколы молча. Затем вздохнул и высказался:

— Гнусная история. У тебя в практике было что-нибудь подобное?

— Ты имеешь в виду выстрелы в пах?

— Да.

Лазаренко покачал головой:

— Нет. Ну, то есть, иногда случалось. Но чтобы сознательно и — серийно. — Он снова покачал головой: — Нет, такого не было. Мужики обычно не стреляют друг другу в пах.