Всё началось с дракона (СИ)

Как-то вдруг навалилось всё разом, и там внутри, словно что-то сломалось. Я убирала солёную воду с лица, но она набегала снова, стекала дорожками, и я вытирала вновь, молча, с надрывом втягивая в себя воздух. Я просто физически никак не могла раскрыть рот, расцепить зубы, чтобы хоть часть этой боли из себя выпустить.

В дверь осторожно постучали, и я вздрогнула, крепче сжав подушку. Спрятала камушек и попробовала ответить, прогнать, но ничего не вышло. С большим трудом я всё же умудрилась расцепить зубы, но голос встал поперек горла и отказывался выходить.

— Я захожу, — предупредил знакомый голос и дверь открылась. На пороге стоял Павлус, фонарь за его спиной очень чётко высветил фигуру, и я непроизвольно отметила, что он как будто вырос или подтянулся? Несколько секунд он просто смотрел на меня, потом зашел и осторожно прикрыл за собой дверь. Тоже молча.

— Уходи! — наконец сумела я вытолкнуть голос, но вышел он чужой, избитый, поцарапанный.

Павлентий вздохнул, но уходить даже не подумал. Наоборот, он прошел внутрь и захлопал дверцами на шкафах. С удовлетворением хмыкнул возле одного и начал вытаскивать оттуда какие-то баночки. Я бы возмутилась, но то слово, что я только что сказала, было единственным, на что я сейчас способна и я снова его повторила, совсем тихо:

— Уходи…, — и боком завалилась на диван. Мне жутко не хотелось, чтобы кто-то видел меня такой, даже Пава, но и прогнать я его бы сейчас не смогла. Для этого надо разозлиться, или успокоиться, только вот как?

— Да что ты заладила одно и то же, — заворчал парнишка и раздраженно повел плечами, — Я и первый раз хорошо слышал. Уйду. Совсем скоро.

Он зазвенел стекляшками, но теперь я не могла видеть, что он там конкретно делает. Даже мелькнувшее удивление тому, что он в этом разбирается, было словно чужим, словно пролетевшим мимо меня. Не знаю, сколько прошло времени, но раздались шаги, а в нос ударил сильный запах мяты. Павлентий сел возле дивана на корточки и заглянул мне в лицо, в руках он держал большую чашку, от которой поднимался пар.

— Сама? — поинтересовался он, но в отсутствии какой-либо реакции с моей стороны, быстро сообразил, что нет. Подхватил меня одной рукой, возвращая в сидячее положение, и поднес чашку к губам, — Пей!

Его голос звучал так уверенно, что я послушалась, и попробовала сделать глоток. Обожгло так, словно я проглотила кусочек огня, хотя напиток вовсе не был таким уж горячим. Спиртное? Я попробовала посмотреть на парня с укором, но вышло криво и уныло.

— Да, да, — усмехнулся он, — Я понял, но это не спиртное. Это отвар «Край горести» по специальному рецепту деда. Поможет немного расслабиться.

Я послушно пила, думая, что всё равно не поможет. Яд ли, спиртное, отвар — моему организму всё равно, но к удивлению поняла что помогает. Мышцы уже не сводило до окаменения, а воздух перестал выходить из меня рывками, дыхание выровнялось, вот только слезы…. Они наоборот, потекли еще сильнее.

— Я же говорю, специальный, — осторожно забрал из моих рук пустую чашку Пава и поставил на пол, — он действует на мозг, который уже сам посылает правильные сигналы и приводит тело в порядок. Зеленые драконы во всяких травках и настоях даже лучше ушастых разбираются, — он притянул меня к себе и прижал к груди, гладя по голове словно ребенка, — Я же говорил, что я умный.

Голос Павлентия был таким плавным, ровным, успокаивающим. И тут случилась вторая вещь, которую я от себя ну никак не ожидала. Я вцепилась в его рубашку и, громко хлюпнув носом, уже разрыдалась в голос. Хотя то, что вырвалось из моей груди, сложно было назвать голосом, скорее какой-то рваный стон. Слёзы я уже даже не вытирала и скоро рубашка парня стала мокрой, но он всё так же продолжал гладить меня по голове. В какой-то момент я почувствовала себя легче и одновременно поняла, насколько сильно устала. Глаза начали слипаться и я с трудом удерживала их открытыми.

— Что ты тут делаешь? — наконец, пусть и чужим хриплым голосом, но смогла спросить я.

— Странный вопрос, — скептически осматривал он свою грудь и моё распухшее лицо, но в итоге решил не язвить, а просто ответить, — Дед послал, сказал, чтобы не отходил от тебя ни на шаг, — Пава вздохнул, — А я, между прочим, тебе еще эту рыжую королеву даже не простил.

— Кто… — начала я и запнулась, но он закончил сам, поняв, чего мне стоит сейчас вести беседу.

— Дед? Так Каплан, — он пожал плечами и нахмурился, — Ты должна была его видеть на совете?

— Видела, — кивнула я. Вот значит как? Дед? И зачем ему посылать Павлуса с таким поручением? И ответ-то напрашивался только один. Ему — незачем, зато Зиламу — причин навалом. Напоминание о том, что в теле любимого теперь другой снова принесло боль, но слез уже не осталось, так что я просто съежилась, словно от удара, и это не прошло незамеченным.