Все началось с нее

— Для меня главное, чтобы лицо было симпатичное, все равно какое, — ответил Панаев. — Но особенно обращаю внимание на ноги. Не могу терпеть, когда у бабы, как у мужика, они волосатые. И еще хуже — если усы растут. А вот волосы на голове люблю… Мне нравится, чтобы волосы были длинные, шелковистые и, как бабы говорят, ухоженные. Чтобы женщина на женщину была похожа.

Вдруг Панаев нахмурился и настороженно посмотрел на Ларису.

— А почему ты меня об этом спрашиваешь?

Котова не успела ответить на этот вопрос, потому что в этот момент в комнату вошла грузная женщина лет шестидесяти, скромно одетая в черное платье с глухим воротником, будто пришла на похороны. Оглядев Ларису недобрым взглядом, она спросила:

— Ну, сынок, можно войти? Что тут у вас опять приключилось? Я едва вошла, как все на меня накинулись. И эта ненормальная Нонка что-то орет, а что сказать хочет — непонятно. Молодую из себя корчит — вся в колечках. Не девчонка вроде, а все туда же…

— Мама, ты только успокойся, — сказал Панаев. — Кстати, это Лариса, Лариса Викторовна. А это моя мать, Мария Ильинична.

— Что ты мне хочешь объяснить? Говори сразу, я не люблю вихляний из стороны в сторону, как твоя теща, — Мария Ильинична бросила на Ларису всего лишь один взгляд, не удостоив даже кивка. — Это что, твоя новая жена?

Мария Ильинична говорила о Ларисе так, будто та вовсе не присутствовала в комнате, и намеренно повернулась к ней спиной.

— Мама, сядь, я тебе все постараюсь объяснить… У меня в квартире произошло убийство, — сказал Панаев.

— Что? Кто кого убил? Когда? — градом посыпались вопросы. Мать ошарашенно смотрела на сына. Панаев объяснил Марии Ильиничне, что произошло, и ей по мере его рассказа становилось все хуже и хуже. Ее мучила одышка, и, казалось, она вот-вот потеряет сознание.

Лариса выбежала из комнаты и вернулась со стаканом воды. Мария Ильинична отпила два глотка и, мотнув головой, сказала:

— Нет, больше не надо. А вы кто, наверное, из милиции?

— Мама, я же говорил — это Лариса, подруга Вероники, — раздраженно повторил Сергей.

— Этой вертихвостки, которая себе нашла еврея? — презрительно уточнила Панаева. — Тоже мне, верная жена и заботливая мать!

— Мама, сейчас не до этого, — внутри Панаева снова закипала злость. — Лариса помогает мне. Она наш общий друг. Она помогает разобраться, кому нужно было подложить мне свинью и притащить ко мне в ванную труп.

— А вы действительно можете помочь? У вас большие знакомства? — Мария Ильинична резко развернулась лицом к Ларисе и посмотрела на нее с уважением.

— Я постараюсь, — сдержанно ответила Лариса. — Просто у меня большой опыт частных расследований.

— Вот как? — недоверчиво посмотрела на Ларису мать Сергея.

— Да, и я хотела бы с вами поговорить.

— И что же?

— Для этого я сделаю неожиданный и резкий ход в общении — во благо вам. В такой ситуации лучше не рассусоливать, откуда и что появилось в ванной, а отвлечься и резко переметнуться.

— Что вы имеете в виду? — удивилась мать Панаева.

— А как вы сами думаете? Куда мы переметнемся? — заговорщически подняв бровь, спросила Лариса.

— Не знаю, — растерялась Мария Ильинична.

— Но прежде чем начать разговор, я хочу договориться, чтобы он происходил наедине.

— Мне что, выйти? — спросил Сергей.

— Я надеюсь, это не нанесет тебе смертельной обиды? — с провоцирующей иронией поинтересовалась Котова.

— Нет, конечно, — с вызовом, резко, ответил Панаев и быстро вышел.

Из другой комнаты тут же послышались возмущенные возгласы, которые, едва он вышел, обрушились на Панаева, и его ленивые отрывистые реплики в ответ.

Мария Ильинична с Ларисой остались вдвоем.

— Теперь вы догадываетесь, о чем я хочу с вами поговорить? — спросила Лариса.

— Должно быть, о Сергее? Ну что ж, давайте, — неожиданно быстро, но вполне предсказуемо для Ларисы согласилась мать. — Может быть, это в самом деле перебьет и отвлечет меня.

И вдруг она почти выкрикнула:

— Если вы хотите знать мое мнение, то лично я думаю, что все это дорогая теща подстроила. С нее станется! Она же, сука, и разбила им семью. Вы только подумайте: его посадят, а Верка с этим евреем въедут сюда и будут жить! А Сережа все это потом и кровью добывал.

— Я вас прекрасно понимаю. Вы сейчас чувствуете боль, обиду, может быть, несправедливость… Правильно ли я вас понимаю? Если неправильно, то скажите — как правильно.

— Чего ж неправильного? Все правильно! — более мягко ответила Мария Ильинична.

Лариса, почувствовав изменение в атмосфере разговора, деликатно произнесла:

— Давайте лучше вспомним детство Сергея.

Мария Ильинична вздохнула.

— Что ж, начинать прямо с того, были ли тяжелы роды?

— Можно начать еще более издалека, — предложила Лариса. — С того, как вы познакомились с будущим отцом Сергея.