Все началось с нее (сборник)

— А вы так и не сказали, в каком клубе работаете, — напомнил он ей. — Приходите, послушайте нас. Какой у вас телефон? Хотите, я позвоню и скажу, когда у нас будет следующая репетиция?

— Лучше уж вы назовите свой, а я вам позвоню, когда будет время, — повернула в более удобное для себя русло ситуацию Лариса.

Уже не совсем юное и мало кем признанное дарование пожало плечами и продиктовало домашний телефон.

— Звоните в любое время, — сказал Стас. — И лучше запишите, а то забудете.

— Не забуду, у меня хорошая память, — пообещала Лариса.

На самом деле она даже не пыталась повторить названные цифры, абсолютно уверенная, что вряд ли ей это когда-либо пригодится.

Во дворе все еще было довольно людно. Стас выразил глубокое восхищение по поводу ее машины, до которой они благополучно добрались.

— Ну что ж, спасибо вам, Стас, большое, возвращайтесь праздновать, — улыбнулась владелица «Вольво».

— Да мы не празднуем, просто так, собрались потусоваться, — уточнил он, помахав Ларисе на прощание.

Вскоре машина понесла ее прочь от полосатого дома, встреча в котором обошлась ей сегодня в трехзначную сумму.

«Психодром какой-то, — подумала Лариса, вспомнив собравшихся в квартире Любы. — Может, и вправду пригласить этих музыкантов и выпускать их на сцену перед закрытием ресторана, чтобы слишком засидевшиеся посетители чересчур долго не задерживались?..»

Потом мысли ее вернулись к Любе. Лариса отметила, что, по ее понятиям, она какая-то странная девушка: даже не спросила, кто Лариса такая и зачем ей нужен Грачев. Видно, и в самом деле парень этот вдруг ей стал глубоко безразличен.

«Есть в ней вообще какая-то чрезмерная легкость, — подумала Лариса. — И не в смысле воздушности, а в отношении к повседневной жизни».

Она еще раз взглянула на часы. Кажется, и недолго просидела в компании молодых богемных мальчиков и девочек, однако пролетело ни много ни мало полтора часа. А задержись она еще, и кто-нибудь, вполне возможно, начал бы рассказывать, что находился на дружеской ноге с Джоном Ленноном…

Уже вернувшись домой, она вдруг вспомнила о своем ненаглядном горе-сыщике, новоиспеченном майоре Карташове, и решила позвонить ему.

Она подумала, что сыщик не откажет ей в получении кое-какой нужной информации — ведь он ей так многим обязан. Должен же этот человек, в конце концов, хоть чем-то отплатить ей.

— Здравствуй, Олег Валерьянович, — поздоровалась она, как только услышала его голос в трубке. — Как служба? Все ли хорошо в личной жизни?

— Спасибо на добром слове, — после некоторой паузы ответил майор. Видимо, он очень удивился звонку Ларисы.

— Как там дела с расследованием убийства Гусько? Есть что-нибудь новенькое? — не ослабляя ехидства в голосе, спросила Лариса.

— Ну, ты и вопросики задаешь, — хмыкнул Карташов. — Я же с тобой говорил на эту тему. Подобные проблемы — не твоя забота.

— Ой-ой-ой, какие мы серьезные! — прочмокала в трубку Лариса. — Не хочешь — не отвечай.

— Ну, вообще-то есть одна мыслишка, — похвастал, не удержавшись, Олег. — Думаю, скоро все прояснится. Как закончим, сразу все тебе расскажу.

— Что ж, буду ждать с нетерпением, — пообещала Лариса. — Надеюсь, прирожденный талант сыщика поможет тебе раскрыть и это дело.

— Ох, Лара, Лара, — вздохнул Карташов. — Обижаешься, наверное, на меня? Потому и ехидничаешь почем зря.

— Нисколько, — слукавила Лариса. — Абсолютно никакой иронии. Ты же у нас бесценный кадр, золотой запас. Крепкий, выдержанный. Ну прямо не человек, а какой-то коньяк — четыре звездочки.

— А почему четыре? — не понял юмора Карташов.

— А ты на свои погоны давно смотрел? — как могла пояснила Лариса.

— А-а, — протянул он.

— Впрочем, ты уже у нас не капитан, а майор, — как бы вспомнила Лариса. — Покорнейше приношу извинения… Стара стала, склероз…

— Лариса, ты наверняка звонишь по делу, — решил прервать треп ни о чем Карташов, и в голосе его проскользнули серьезные нотки.

— Меня интересует один человечек, Занозин Василий Викторович, — тут же выложила Лариса.

— Так я и знал, — недовольно вздохнул Карташов.

— Что? — Лариса насторожилась. — Что ты знал?

— Излишний практицизм и меркантильность тебя погубят, — заметил Олег. — Каждый раз ты норовишь использовать меня как своего секретного агента в государственном учреждении. Ладно, погоди, ручку возьму.

— Записывай, Занозин Василий Викторович, где-то пятидесятого года рождения, проживал по адресу: Горная, шестьдесят четыре. Последний раз был осужден лет пять назад. В этом году должен был выйти, но в декабре девяносто восьмого умер прямо в колонии.

— Господи! — изумился Карташов. — Покойник-то тебе зачем?

— Сделаешь? — игнорируя слова Карташова, спросила Лариса.

— Что? — не понял тот.

— Ну узнай, пожалуйста, о нем все, что сможешь.

В разговоре возникла пауза. Лариса чувствовала, что Карташова так и подмывает перевести разговор на их личные отношения, но он сдерживается и, видно, смущается. Сама же она не намерена была искать пути к потеплению этих отношений — в конце концов, Олег сам виноват. Так что теперь пусть будет только деловое общение.