Все начинается с любви…

Роберт Рождественский Все начинается с любви…

Утро

«Приходить к тебе…»

А. К.

Приходить к тебе,
            чтоб снова
просто вслушиваться в голос
и сидеть на стуле, сгорбясь,
и не говорить ни слова.
Приходить,
       стучаться в двери,
замирая, ждать ответа…
Если ты узнаешь это,
то, наверно, не поверишь,
то, конечно, захохочешь,
скажешь:
«Это ж глупо очень…»
Скажешь:
«Тоже мне —
         влюбленный!» —
и посмотришь удивленно,
и не усидишь на месте.
Будет смех звенеть рекою…

Ну и ладно.
        Ну и смейся.
Я люблю тебя
         такою.

Моя любовь (Из поэмы)

Поэма началась в груди,
грудь разорвать грозя.
Теперь ее,
      как ни крути,
не написать
        нельзя.
Я ею бредил по ночам,
берег ее, как жизнь.
Я на руках ее качал
и повторял:
        – Пишись!
Пишись! —
я требовал,
       но мне
ответил ворох строк:
– Постой!
А был ли ты в огне?
Месил ли
      пыль дорог?
Встречал ли ты в атаке смерть?
Привык ли ты дерзать?
И так ли знаешь жизнь,
чтоб сметь
о ней другим сказать?.. —
Сердце,
а что я знаю?
Ты подскажи мне тихо.
Знаю, что на Алтае
было село Косиха.
Было село —
         я знаю —
крошечного значенья…
В речке вода парная
после грозы вечерней…
Сердце,
     а что я помню?
Лес голубой стеною.
Помню – уходят кони
через село в ночное.
Помню еще я:
         мама
на руки поднимала…
Сердце,
     но это ж мало!
Это же очень мало!
Возле глухой ограды
чуть шелестит отава…
Сердце,
     а может, правда,
я не имею права?
Пусть, затихая,
          песня
будет на жизнь в обиде —
что расскажу я,
          если
очень немного
         видел.
Если мир перед глазами
был на диво мал…
Мы о нем узнали сами
и из сказок мам.
Нам о нем твердили в школе:
чуть ли не с шести
мы учили,
что такое
дальние пути,
что такое гнев и жалость,
что такое честь…
Мы учились.
Нам казалось:
это
  жизнь и есть.
Мы учились,
        а вглядеться —
окажусь я неучем,
потому что,
       кроме детства,
и сказать-то не о чем.
Вновь иди,
       слова ищи
за семью широтами…
Вышли в жизнь товарищи
слишком желторотыми.
Вышли в жизнь романтики,
ум
 у книг занявшие,
кроме
    математики,
сложностей не знавшие.

…Впервые взаправду дорога качала,
впервые мечты повели за собою,
впервые любовь
           подсказала начало
поэмы,
    которая стала судьбою.
Сквозные вокзалы
            и запахи дыма,
гудков паровозных протяжная медь,
слова,
    что я говорил любимой,
мне приказали
          сметь.

«Слова бывают грустными…»

Слова бывают грустными,
слова бывают горькими.
Летят они по проводам
низинами,
пригорками.
В конвертах запечатанных
над шпалами стучат они,
над шпалами,
над кочками:
«Все кончено.
Все
кончено…»

Письмо домой