Все начиналось с убийства (СИ)

Я промолчала. Многословность и болтливость всегда приводят к плохому концу. А я вообще в своей речи обходилась лишь «угу» и парой других фраз. От того, что я мало говорю, моя речь не меняется. Книги, музыка, фильмы. Я привыкла быть одна. Но при этом иногда всё же хочется выслушать кого-то и утешить. Мне не хватало какой-то человечности, общения. Может кратких мгновений радости. Но всё же с Войтом откровенничать не хотелось. Он ещё тогда кинулся ко мне, вырывая наушники из ушей, что-то кричал… Потом ударил. Но не рассчитал. Меня очень легко оглушить. Если замахнуться как следует.

 — Что надо? — более громче добавил он, и лист в его руке затрясся от злости. — Слезь со стола, дура.

Но я не двинулась, всё так же изучая его глаза. Я умею читать по глазам, какой человек. Этому легко научится. В глазах Захарры, например, всегда играли искры сумасшествия, её глаза горели. Глаза её брата были глубокими, как холодные озёра, он явно привык скрывать свой истинный характер. А в глазах Войта читалась зависть. Зависть к тем, кто был счастлив. Он же явно не испытывал никакого светлого счастья. Мне невольно стало его жаль. Обычно мне пофиг на людей, но ведь каждому иногда нужно что-то поддерживающее, не дающее сломаться? Каждый ищет поддержки в ком-то. Ищет поддержки, утешения, может даже просто ищет человека, с которым можно идти по аллее держать за руку и молчать. Я вздохнула и встала, спрыгнув со стола, потянула Войта за руку. Он послушно вышел на середину кабинета, всё ещё недоумевая. Оставив на столе аудио плеер, на котором тут же заиграла вальсовая музыка, я, всё ещё держа Войта за руку, спросила:

— Танцевать умеешь?

— Ээээ… — он растерялся. Так, я близка к цели. — Ну да…

— Вальс?

— Да, умею…

Я молча положила руку ему на плечо, и он тоже робко приобнял меня за талию. Я оставалась прежней, равнодушной ко всему, что было вокруг меня. Я всю жизнь слишком долго молчала, изучала глаза людей, их поступки, и часто своим действием попадала как раз в цель. Войту нужно было сейчас расслабиться, отвлечься, выкинуть из головы мрачные мысли и побыть с девушкой. Это было очень просто. Мы закружились в такт музыке по кабинету, и, с каждым движением, его лицо светлело и обычная мрачность сходила, словно слоями, как тональный крем с лица Маришки (я жила с ней в одной комнате. Слишком много думает о своей внешности, но меня это не особо и волнует). Войт осмелел и теперь мы уже кружились и правда забыв обо всём. Он здорово танцевал, видно учился где-то. Войт улыбнулся, я тоже. А улыбаюсь я довольно редко. Было приятно, жутко приятно, что я снимаю всю тоску с этого парня, причём для этого не нужно слов. Слова не могут выразить всё, что можно прочитать в глазах, поступках, движениях. Мне несправедливо дали слово Пофигистка. Просто я одинаково отношусь абсолютно ко всем. У меня нет врагов, нет друзей. Правда есть компания. Есть Ник, который умеет слушать. Но пофиг на мир мне как-то не было никогда. Танец настолько завлекал, что я даже забыла зачем тут нахожусь. Шаг вперёд, назад, круг… Легко как-то было. Я не любительница бальных танцев. Даже платья никогда не носила. Но тут просто остановилось время. Я улыбалась (и Войт тоже), а, скажу не без бахвальства, улыбка у меня гораздо красивее, чем вся остальная внешность. Музыка не кончалась, да и я не уставала, потому что мне было как-то тепло. Мне было тепло потому, что я дарила свой положительный настрой кому-то, кому его просто не хватало. Именно поэтому я не стала эгоисткой, как мой брат или моя мать. Потому что с самого детства я училась молчать. Молчать, а не говорить. И делать то, что повышало настроение этому миру.

Конец POV Таис

POV Василиса

Мы нашли игрушки, а парни, вместе с охранником, успешно затащили ёлку в зал, пыхтя и фыркая, при этом оставляя за собой следы ботинок, промокших от налипшего на них снега. Установили тут же, причём при этом были некоторые затруднения… Но впрочем, не важно. Главное, что дерево уже стояло посреди зала. Захарра, взвизгнув, кинулась разбирать упаковки с игрушками, ей же вызвался помогать Маар, подавая шарики, игрушки, мишуру. Честно говоря, я всегда поражалась, какие красивые игрушки были в Змиулане на каждой ёлке. Мне досталось украшать стены в бальном зале (а именно там мы и поставили ёлку). Я, взяв красивую тёмно-зелёную мишуру, решила прикрепить её как можно выше, туда, где были отверстия для гвоздей, волнистой полосой, для красоты украсить шариками и ангелочками. Но была проблема. Стремянка была занята Захаррой, которая начинала украшать ёлку с самой макушки (молодцы ребята, большущую ёлочку притащили). А других лестниц у нас не было. Я же, не буду гордится своим ростом, была довольно-таки и не высокая. Впрочем как и Захарра. Так что гномом себя назвать не могу. Но всё же…

 — Помочь? — я вздрогнула. Рядом нарисовался Фэш, уже успевший привести себя в нормальный вид, и ехидно посматривающий на меня.