Все не как у людей

– Ну, хватит. – Поморщился, как от зубной боли. – Остановимся на том, что сегодня выходишь на работу в последний раз и пишешь заявление об уходе. Это не обсуждается! – Пригвоздил меня взглядом, пресекая любые возражения.

– Скажи спасибо, что не рассказал Саньку о твоем времяпровождении. – Произнес с нажимом. – Что бы он, интересно, сказал о подобном твоем поведении?

– Спасибо, добрый дяденька. – Смотреть на него не хотелось, лучше уж было в окно.

– Пожалуйста. И завязывай быть плохой девочкой.

Он немного помолчал, должно быть, ожидал от меня нового выпада, но я упорно молчала.

– И вот что. Я уезжаю в командировку на несколько дней. Вернусь, ты должна будешь работать на новом месте. Раз уж в этом такая необходимость, зарабатывать, я имею в виду. Станешь секретарем в нашей конторе. Вот тебе телефон отдела кадров. Я распорядился. – На журнальный стол полетела визитка.

– Угу.

И не благодари. – Разулыбался от уха до уха. – Будет тебе пятидневка и восьмичасовой рабочий день. И в деньгах прибудет.

– Все?

– Да, Золотко. – Хлопнул довольный весь себя по коленям и поднялся из кресла. – А теперь покорми меня, я еще не обедал.

– Мне некогда. Времени на болтовню ушло много, а еще ванну надо принять. Так что…

– Обойдешься душем по-быстрому. На склад твой я тебя отвезу.

– Да у меня и нет ничего.

– Что, даже яичницу не умеешь сделать?

– Так и быть. Только обещай высадить меня на углу забора, не доезжая до ворот, и сразу уехать.

– Ультиматум?

– Будь таким милым, не свети меня в мой последний день в должности человека с ружьем. – Смогла выдавить заискивающую улыбку. – Я же слушаюсь тебя, и завтра же пойду увольняться.

– Так и быть. Сегодня я добрый. Но могу и передумать, если яичница будет несъедобной.

Пришлось расстараться и быть паинькой, так как совсем не хотелось, чтобы на складе меня видели выходящей из дорогой машины, да еще в компании с таким известным человеком в городе. Конечно, судя по всему, я долго у них на службе не задержусь, раз уж Егор Сергеевич настроен был порушить мою карьеру ночного сторожа. Но и увольняться сразу же, по первому его требованию, я совсем не собиралась. Во-первых, из духа противоречия, во– вторых, мне очень подходила эта работа: минимум обязанностей, максимум свободного времени, недалеко от дома. Строгий опекун сам сказал, что уезжает на некоторое время. Значит, несколько дней у меня было, а там посмотрим.

Мысль об отсрочке согрела душу. Настроение улучшилось. Я даже замурлыкала незамысловатую песенку, пока натягивала на себя в ванной свежую светлую рубашку и легкие джинсы.

– Я готова.

– Что это? – Егор указывал на мою рубашку. – Почему мужская? Это что, униформа на складе такая?

– Что тебе не нравится опять? Хорошая рубашка. Ну, мужская. Но очень удобно: ночью комары не кусают, и выгляжу по-мужски. – Пришлось немного ссутулиться, чтобы женские формы не привлекали внимания, раз уж демонстрировала наряд сторожа.

– Сама купила или выдали? – Спрашивал он, скорее просто так, а сам шел к машине впереди нас с Мальвой.

– Хотела купить, да тут такой случай… Толик рубашку забыл, а я ее простирнула и … – Чуть не налетела на спину вдруг остановившегося Егора, обежала его, открыла заднюю дверь для собаки и помогла ей подтянуться на сиденье. – Она мне не так много и велика. Толик сказал, чтобы носила на здоровье, у него их много.

– Откуда взялся этот Толик? – Он все еще стоял столбом на том месте, где остановился. А я уже удобно устроилась на переднем сиденье и с нетерпением ждала, когда тронемся с места. – И почему он забыл у тебя дома рубашку?

– Обыкновенно. – Пожала я плечом. – Снял, положил на кресло. А когда уходил, забыл одеть. Потому что на нем была еще футболка. Вот и забыл, что пришел в рубашке.

– Интересно. Кто и что еще у тебя забыли? – Он, наконец, занял место за рулем, и мы тронулись с места.

– Ты мне не отец родной, чтобы за нравственностью следить, и даже не старший брат, а я не школьница. Мне, между прочим, двадцать один год. Взрослая женщина, между прочим.

– Пацанка ты, вот кто!

Я ждала, что Егор продолжит меня воспитывать, но он, молча, вел машину, только смотрел прямо перед собой и хмурился. Мне не верилось, что легко отделалась и не услышу очередной проработки, оттого спокойно не сиделось. Я развернулась в его сторону и стала внимательно рассматривать его профиль. Злился. Ну и пусть. Главное, что молчал.

– Очень ты, Егор Сергеевич, гневаться любишь. – Не удержалась я. – Мало в тебе доброты, а чувство ответственности просто зашкаливает. Может, это работа так влияет на характер? Но я считаю, что тебе надо больше отдыхать, расслабляться больше.

Он не ответил, притормозил на углу склада, как я просила, и высадил нас с Мальвой. Буркнул «пока», круто развернулся в обратном направлении и скрылся за облаком пыли, поднятой колесами быстро удаляющейся машины. Мальва чихнула, а я откашлялась и помахала ладонью перед лицом, разгоняя взвесь в воздухе. Не хватало еще глаза песком засорить! После чего чертыхнулась и пошла скорее к воротам, где было не в пример чище, и куда пыль из-под колес не успела долететь.