Все не так, как кажется

– Тем более вести себя тоже надо уметь, – продолжил вещать дядька. – Простой мужик и говорил иначе, чем образованный. С первой фразы все ясно и понятно, – делая приглашающий жест проходить за мной в квартиру, сообщил он. – А уж по одежде… Носить правильно тоже надо уметь. Сословия! Теперь много легче, телевизор, радио и школы во многом нивелировали внешнюю и разговорную разницу. Зато государственный контроль стал много жестче. А еще многие с годами коснеют в своих убеждениях и предпочтениях. Мир вокруг стремительно меняется, чай, не в двенадцатом веке – на дворе середина двадцатого, а они живут в уютном мирке, где не надо за корку хлеба горбатиться, и невольно отстают. Ведь нет необходимости в дальнейшем развитии. Отсюда и предпочитающие закрытую долину. Туда хиппи и сорок телевизионных программ с современной музыкой придут в последнюю очередь.

– Сколько вам лет? – спросила Катя подозрительно.

– Паршивых сорока не исполнилось. Я, как и Андрей, поздний ребенок. Может, потому нормально с племяшом общаемся. Оп-па, – сказал озадаченно, глядя на мои действия, – а я и не в курсе про наличие встроенного сейфа. Хм… Не за картиной, в баре. Оригинально.

– На вот, – извлекая с нижней полки толстые альбомы, предложил я, – посмотри, пока я здесь разберусь.

Катя без особого интереса открыла единственную в своем роде летопись моей семьи. Отправляясь сюда, она явно не рассчитывала изучать фотографии детей, сидящих на горшках. Боюсь, там таких и не найдется. Если мамуля и держала где воспоминания о собственных детях, так в ином хранилище. Наверняка имеется, и не одно. Здесь гораздо более занятные.

– Вот это Яна, – показал Стоян на фотографии. – Судя по прическе, начало тридцатых. Совсем не похожа не сегодняшнюю, но такая же молодая.

– А это Черчилль? – поразилась Катя, увидев следующий снимок, люди на котором стояли чуть ли не в обнимку.

И в этом определенно присутствует некая ирония. В альбомах – вся мамина жизнь. Наглядные свидетельства о встречах с множеством знаменитостей, однако кроме нас никто и никогда не свяжет совершенно не похожих друг на друга девиц, снятых рядом с Хемингуэем в Париже, Луи Армстронгом в Гарлеме, Чарли Чаплином в Лондоне или Джо Луисом где-то в неизвестности, на фоне реки. Их там десятки не менее прославленных, и практически всегда снимок индивидуальный. Никаких в третьем ряду, в общей компании. Иногда – явно случайные, а не постановочные.

Забавно, но сколь угодно известные женщины на фотокарточках отсутствуют. Мамочка была тщеславной и сравнений не любила. А вот спала она или нет со всеми запечатленными мужчинами, мне не доложили. Могу только догадываться.

Пока что первым слоем шло вполне ожидаемое. Паспорт Канады на ее прежнее имя, несколько бумаг, позволяющих понять – проживала отнюдь не в якобы родной стране. Очень даже соседней. Причем моталась от Калифорнии до Арканзаса и потом во Флориду. Затем – Куба на корабле, самолет до Италии. Поезд в Швейцарию, опять самолет на Киль. Морем до Швеции, небом до Варшавы. Каждый раз – разные имена. На запутывание следов смахивает. Или на паранойю. Надо внимательно разобраться, хотя сомневаюсь в возможности выудить нечто полезное из дат и пересадок. Я же не полиция и входа в архивы компаний не имею. Да и смысл? Села, приехала, вышла, сменила имя – и новый цикл. Вот чего бы ей не вести дневник?

Глупость, конечно. Не станет же она записывать, как в очередной раз кинула ювелира. Фантазия у мамочки минимальна, зато представление отработано, куда там профессиональным артистам. Методика простейшая, и попадаются на нее не в первый раз. Правда, требуется немалое вложение для начала и парочка помощников. Приходишь, скажем, в магазин и обнаруживаешь серьезный изумруд, или черную жемчужину, или красный алмаз. С радостным визгом приобретаешь за немалую стоимость.

Через пару дней появляешься снова и просишь переделать брошку на серьги. Но ведь требуется второй идентичный предмет! И ты готова платить немалую сумму, раза в два выше реальной. Но чтоб одинаковые! И в этом – вся соль. Совершенно посторонний человек из другой ювелирной компании согласен вашей фирме предоставить необходимую драгоценность. Вот только купленный дороже предмет является самым первым и уходит с заметной наценкой. А дальше ювелир ждет с нетерпением, переходящим в уныние. Потому что зачем ей возвращаться?

Были у нее, конечно, еще с десяток способов обогащения, и не все из них столь безобидны, но пусть ее теперь судит высший арбитр. Как минимум никаких убийств и грабежей со стрельбой. А она на такое способна, и в далекой юности в Стамбуле и Вене практиковала участие в эксах[12]. Вот и инструмент имеется. Пистолет Коровина, девять миллиметров, на семь патронов, удобный для скрытого ношения в наплечной кобуре. Никаких перламутровых ручек и золотых монограмм. Кобура потертая, использовалась неоднократно. Не напоказ носила.