Все не так закончилось

Глупо рассказывать об этом ребенку, у которого аллергия чуть ли не на воздух. Он сосредоточился на намыливании рук и не поднимал взгляда. Я продолжила.

– Это было страшно. И иногда тяжело.

– Вам делали уколы? – спросил он.

– Иногда.

– Мне тоже, – сказал он.

– Что ж, ты, должно быть, очень храбрый мальчик.

Он смыл мыло с пальцев и вытер их бумажным полотенцем, которое я протянула ему.

– Спасибо, – сказал он, на этот раз встретившись со мной взглядом.

Мы молча прошли по узкому коридору. Я слышала голос Бена через дверь кабинета Либерти. Отчасти в нем слышалось беспокойство, отчасти сомнения. Либерти проводила его в комнату ожидания, а Джимми занял его место, готовый к началу тестов. Мы с Беном сидели в тишине.

Часы за моим столом громко тикали, и я пыталась сосредоточиться на оформлении документов для следующего пациента – пожилой женщины с аллергией на реактивное топливо. Но потом я сдалась, обошла перегородку и села рядом с Беном. Он листал старый выпуск журнала «Айлэнд лайф», но, когда я присела, он бросил журнал на стол и закрыл лицо руками. Тату вокруг пальца, символизирующее вечность, приоткрыло мне в нем что-то новое, чего я не замечала раньше.

– Вы в порядке? – спросила я, списывая его молчание на пережитый ранее стресс в сочетании с подробными инструкциями от Либерти. Это был долгий день – казалось, что мы были в больнице целую вечность назад, – и я могла различить напряжение в его лице, в складках на рубашке и в том, как были растрепаны его волосы.

– Вам нужно многое переосмыслить… Может, еще слишком рано…

Он сел прямо.

– Нет. Джимми достаточно долго страдал. Это подарок от Бога.

Он повернулся ко мне и добавил:

– Вы были посланы Богом.

Он не спорил со мной, как и все скептики.

– В следующий раз вам следует привести с собой жену, – сказала я. – Полезно иметь еще одну пару ушей, чтобы все это воспринимать.

– Его мама уехала.

Мне подумалось, что, должно быть, она очень красивая. Я уже могла представить, как он скучал по ней. У него это было написано на лице. Я нарисовала в своем воображении руководительницу бизнеса, во многом похожую на Филиппа – утонченную женщину с важной работой.

– Она, должно быть, испугалась, когда услышала…

Он кивнул.

– Вам предстоит со многим разобраться, – сказала я. – Всем вам.

Он поигрывал кожаным ремешком на запястье.

– К этому привыкаешь.

Я не придумывала себе какое-то одиночество, которое нас объединяло. Оно действительно было здесь, в тусклой дымке, упавшей на него. В том, как он, должно быть, скучал по ней, так же как я стала скучать по многим чертам Филиппа и по многим людям в моей жизни.

Бен взглянул на мой палец, и кольцо, во всей своей заметности, сверкнуло между нами.

– Он тоже много путешествует по работе. Я совсем не так представляла себе нашу помолвку.

Я покрутила кольцо, яркое сияние которого всегда выглядело роскошно и ослепляюще.

– Мы никогда не поженимся, если он будет придерживаться своего графика, – произнесла я и добавила. – Не уверена, что его это волнует.

Мне показалось, будто он собирался сказать что-то еще, но остановился, и я осознала свою ошибку. Я сказала слишком много и поэтому извинилась.

Он сделал вид, что я вовсе не перегнула палку, и поблагодарил меня за то, что я предложила ему прийти.

– Кажется, твоя подруга знает, что делает. Думаю, это так. Сейчас я уже готов попробовать что угодно.

Мы сосредоточились на изучении противоположной стены. Мое смущение постепенно проходило.

– Как я могу тебя отблагодарить? – спросил Бен.

– Увидеть Джимми без аллергии будет более чем достаточно.

Раздался звук моего телефона, и это был Филипп. Появлявшийся на экране текст напоминал мне в его отсутствие, что он всегда рядом. Сообщение начиналось со слов: «Я люблю тебя». И заканчивалось: «Прости меня». Держа телефон в руке, я размышляла над каждым словом, едва заметив, как Либерти уже позвала Бена, чтобы поделиться с ним результатами. Когда они скрылись из виду, я вернулась к своему столу и перечитала текст.

Любовь Филиппа ко мне никогда не была под вопросом. Он любил меня целиком и полностью, хотя в основном это было на условиях Филиппа – когда он был в городе в коротком отпуске, когда он был один в иностранном отеле и мы созванивались в Фэйстайм, когда дела и обязанности не отбирали его у меня. Некоторое время это работало, но теперь перестало. Я собиралась ответить, но чуть позже.

Вскоре Бен и Джимми уехали с планом действий, а в офисе Либерти появилась Эми с аллергией на реактивное топливо. Эми жаловалась на сильные головные боли во время полета, и я поначалу сомневалась в том, что Либерти способна вылечить аллергию на окружающую среду. Ведь для этого ей было необходимо подвергнуть пациента воздействию аллергена.

– Как ты планируешь раздобыть реактивное топливо? – спросила я.

– Я не могу его раздобыть, а вот твой классный парень может.

Было достаточно одного телефонного звонка его товарищам по авиации, и к нам в офис прибыла бутылка с реактивным топливом.

Я была рада, что Филипп смог помочь, но доступ к реактивному топливу был ранним звоночком растущей проблемы.