Всё не то, чем кажется (СИ)

Перед сном я ещё немного думаю о том, что за строчки написаны под именем Соланума. Не может же быть, чтобы у него было три имени.

Только колдунам положено иметь три имени. Как я помню, первое даётся родителями при рождении, а второе даёт наставник, когда в ребёнке обнаруживается дар или, вернее, проклятие. Третье имя колдун получает позже за какие-то свои деяния.

Колдунов в наших землях не любили никогда. Отношение к ним колебалось от настороженно-презрительного до откровенно враждебного. Селились они только в Мёртвых землях, отгороженных от королевств болотами и топями. И люди к ним наведывались очень, очень редко.

Говорили, что у колдунов лучше ничего не просить. Они выполняли требуемое, но таким путём, что человек жалел о том остаток жизни. Я слышал истории, как некто просил у колдуна богатство — и внезапно его любимые родные погибали, оставляя наследство. Кто-то просил о власти — и делался влиятельным человеком, но вскоре погрязал в чужих интригах и терял жизнь. Кто-то просил любви — и получал её тогда, когда становилось уже поздно, когда жизнь клонилась к закату или была навеки связана с кем-то другим.

Да и просили колдуны за свои услуги что-то ужасное — возможно, жизнь близкого, а может, и ещё что похуже. Слухи ходили разные, причём все нехорошие.

Рождение колдуна могло случиться в любой семье, как рождение рыжеволосого. Этого порченого нельзя было оставлять дома. Родители, распознав колдовское проклятие, сразу же отводили такого ребёнка к Мёртвым землям, на болота, и бросали прямо там (или относили, если он был ещё крохой и не умел ходить). Дальше его судьба как-то устраивалась, не пропадал. А пропадал — так никто не жалел.

Колдуны жили изгоями, и они вряд ли заводили семьи даже среди себе подобных. Так что — нет, Соланум всё же не мог быть колдуном, думаю я. Иначе бы он никогда не смог жениться, да ещё и на принцессе.

Но откуда же у принцессы был колдовской амулет?..

Сам не замечаю, как проваливаюсь в сон. Меня будит тёплое прикосновение к руке.

— С-с-сильвер, просыпайся! — шипит дракон.

Кое-как встаю. После сна на этой тысячелетней постели, твёрдой, как камень, всё болит.

— И что ты собрался делать такое срочное, что нельзя отложить на после завтрака? — глядя на дракона одним глазом, спрашиваю я. Второй глаз пока не открылся.

— Я отправляюсь к своему… к колдуну. Нужно рассказать ему, что амулет найден, но появились другие затруднения. Он точно придумает, что делать дальше. А тебя просто предупреждаю, чтобы не беспокоился о том, куда я пропал.

— Отлично, — зеваю я. — А я пока ещё посплю… Хотя нет, постой. Чьи портреты в амулете?

— Ты открывал его?! — так и подпрыгивает в ужасе дракон.

— Разумеется. То есть, а что, было нельзя?

Дракон пытается схватиться лапами за голову, но лапы коротки. Он наклоняет голову, теряет равновесие и плюхается на пол. Что там делают друзья в подобных неловких ситуациях? Я вырос с Сильвией — я смеюсь.

Дракон злобно пыхтит и поднимается.

— Открывать амулет строго-настрого запрещено! — хмурится он. — Колдун сразу предупредил, чтобы я ни в коем случае этого не делал.

— А ты всегда такой послушный? Как бы то ни было, он не предупреждал, чтобы я этого не делал.

— Ох, что же теперь будет, что будет… — причитает дракон, бегая по комнате. Затем останавливается, набирает воздуха и выпаливает: — Открывай!

Я раскрываю медальон, и дракон долго в молчании смотрит на портреты.

— Скажешь что-нибудь? — интересуюсь я.

— Я не всё понимаю, — отвечает дракон. — Соланум — это суженый Нериссы. Он подарил ей амулет в знак своей любви и позже спас Нериссу от дракона. Но всё это было много лет назад, а мне почему-то кажется, что лицо Соланума мне знакомо. Как будто в книге видел, а может, и вживую. Я должен вспомнить, не мешай пока.

— Я даже могу помочь, — говорю я. — Ты видел это лицо в зеркале.

Дракон, нахмурившись, смотрит на меня.

— Ты серьёзно? — уточняет он.

— Разумеется, — говорю я. — Когда я увидел портрет во второй раз…

— В какой ещё второй раз? Я кому говорил больше не трогать?

— Э-э, ты не так понял, со второго взгляда на этот портрет я сразу подумал: как же он похож на Беляшика!

— На Беляшика?! — глаза дракона превращаются в гневные щёлки.

— Извини, я ещё не вполне проснулся, потому могу нести ерунду, — пытаюсь оправдаться я. — Давай вернёмся к важным вещам! Как ты мог не заметить, что портрет похож на тебя?

— Возможно, потому, что с восемнадцати лет я особо и не смотрелся в зеркало, — сообщает дракон. — Да и когда нашёл амулет, собственная внешность меня интересовала не в первую очередь. Но это очень странно. У Нериссы был всего один ребёнок, и по всему выходило, что отцом был не её жених. Соланум не должен быть моим предком. Как я тогда могу быть на него похож? Думаю, ты ошибся.

— Но может, всё-таки именно он был отцом ребёнка? — предполагаю я.

— Тогда во мне никак не могла бы проявиться драконья кровь.

— Может, Соланум дождался совершеннолетия драконьего ребёнка и женился на нём, а не на Нериссе?

— Родился мальчик, — опровергает мои догадки дракон.

— Он дождался, когда у мальчика родится дочь?..