Все новые сказки

Нэнси стояла, смотрела и думала о матери и о братьях своего покойного отца и о том, что никогда никто не даст ей кредит на изучение этого странного, дикого, перевернутого цунами — потому что прежде оно просто-напросто ее прикончит.

Но лодка не утонула, ее не засосало волной под воду — она продолжала мирно покачиваться на воде. Другими словами, в море сформировалась своеобразная канава футов десяти шириной, стенки ее достигали в высоту тоже примерно десяти футов, основание пенилось и хлюпало. А Нэнси Цукерман сидела в лодке, застрявшей между двух здоровенных труб, теперь уже отчетливо выступавших на поверхность, на самой вершине этой прекрасной, невообразимой канавы.

Как в четырнадцатой главе Исхода — воды моря разделились, по левой и по правой руке ее образовались стены бурлящей воды. Но даже в этот волнительный момент Нэнси не потеряла присущей ей веры в науку и в то, что все можно объяснить, если найти причину. Чудеса — удел невежества, временное явление, которому непременно найдется научное толкование. Какой-то гигантский механизм засасывал сто тысяч галлонов морской воды, от чего и формировалось полуцилиндрическое пустое пространство. Это было потрясающе — но в то же время походило на аттракцион «Водный мир» 1–25 в Денвере. У Нэнси хватило присутствия духа, чтобы нажать кнопку на GPS, чтобы определить, и еще раз — чтобы сделать запись: долгота 14°48'53'' восток, широта 86°19'27'' север.

И тут она была вознаграждена — хотя одновременно и напугана — тем, что из-под лодки высунулся длинный эластичный синий рукав и обнял лодку, как вакуумный пакет, с характерным «тршу-у-у-у-уп». Да, явно машина — не Бог и не дьявол. Поскольку лодка начала двигаться медленно и плавно, Нэнси рассмотрела возможные пути спасения: она могла бы нырнуть и отплыть подальше от этого места, могла бы добраться до твердого льда и вылезти на него раньше, чем началась бы гипертермия, а там, на льду, просто подождать, пока ее найдут спасатели с «Бесстрашного», заметив ее отсутствие и отсутствие лодки.

Но ей было любопытно. И любопытство заставило ее остаться в лодке.

И пока неизвестная машина погружала ее в туман и темноту, Нэнси старалась максимально запомнить все, что видела, слышала и обоняла, — она ведь была исследователем.

Двенадцать дней назад его маячок — освобожденный из заточения на полке в туалете и торжественно водруженный на журнальный столик — начал чередовать фиолетовые всполохи с красными. Красный цвет означал, что кто-то вошел внутрь. И еще — что тот, кто туда проник, теперь с легкостью обнаружит месторасположение далекого маяка: он был четко обозначен и мигал на все еще работающей карте.

Он думал избавиться от приемника, рассматривал варианты отправки его по почте и даже размышлял о том, чтобы утопить его в реке Чикаго — надо же сбить со следа собак. Но неожиданно признался себе, что хочет быть обнаруженным. Да. Впервые в жизни он честно сказал себе: «Я хочу, чтобы меня нашли».

Он привел в порядок записи и фотографии, всю хронику. Упаковал чемодан и навел чистоту в комнате. Он безостановочно смотрел новости по кабельному телевидению и отслеживал их в Интернете. Разумеется, это был вопрос времени — и все же он удивился, когда раздался звонок в дверь.

Он ожидал увидеть вертолеты и прожектор, бойцов спецназа со щитами в руках и масками на лицах, врывающихся через двери и окна и пускающих в ход автоматы и парализующий газ — он даже практиковался в падании на пол и скрещивании рук за головой. До Гайд-парка и дома Обамы отсюда всего десять минут ходу — и это должно было придать сенсации еще более захватывающий характер.

Но вот он стоит и смотрит в окно, услышав сигнал интеркома: внизу, на Кимбарк-авеню, все так же мчатся автомобили, все так же прогуливаются, болтают или спешат куда-то люди — и никаких тебе эвакуаций, спецопераций, специальных транспортных средств, все как всегда…

Снова раздался звонок в дверь.

Ему стало интересно — это парень из UPS?

— Да!

— Здравствуйте, — похоже, женщина.

— Да!

— Я кое-кого ищу… ищу того, кто… мгм… кто живет в 86 градусах 19 минутах 27 секундах на север…

Он усмехается, открывает дверь и снова удивляется: женщина, совсем молодая и совсем одна — даже без оружия, во всяком случае на первый взгляд.

Она протягивает правую руку:

— Я — Нэнси Цукерман.

— Здравствуйте. Я — Николас Уокер.

— Я исследователь, — говорит она. — Из Арктики.

— Правда? — Он жестом приглашает ее войти. — Я тоже. Какая удача для нас обоих!