Все о бультерьерах

Однако несколько недель спустя я получил другое письмо с приглашением приехать и встретиться с этим, ставшим уже легендарным молодым человеком, в питомнике которого к тому времени было несколько чемпионов породы бультерьер. Думаю, что в действительности я получил эту работу потому, что разгадал название питомника Орманди, которое было анаграммой имени его владельца. Раймонд Оппенгеймер был и до конца своих дней оставался большим любителем кроссвордов, а у меня, как оказалось, имелся некоторый опыт в анаграммах. Предложение работать управляющим питомником Орманди поистине явилось для меня и вызовом, и пугающей перспективой. Пятиминутная беседа с Раймондом доказала, как были неправы все те, кто считал его легкомысленным молодым человеком, у которого больше денег, чем здравого смысла. Я понял, что должен проявить себя хорошо, чтобы доказать свою способность заниматься работой, о которой молодой владелец знал значительно больше, чем многие из Тех, кто занимался этой породой, с которыми мне приходилось сталкиваться. Он рассказывал о родословных так, будто декламировал стихи, по-видимому, был на «ты» с каждым известным собаководом в стране, а также знал все о всех собаках, о которых я когда-либо слышал, а о многих и не слышал вовсе. Странно, что он никогда прежде не бывал в Велхерсте, если учесть ту огромную роль, которую эта семья сыграла позже в его жизни.

В последующие два года мы добились некоторого успеха, высшей точкой которого был приз «Реджент Трофи», завоеванный Макгаффином и второе место, Silver Star (Серебряная звезда), в первый же раз, когда мы участвовали в соревнованиях. Вскоре началась вторая мировая война. Предполагаю, что в те годы и после войны я научился гораздо большему, чем когда-либо еще. Он научил меня думать, не верить ничему, не удостоверившись в истине, что титул «лучший» — это единственная вещь, к которой стоит стремиться, что следует остерегаться традиций и примет до тех пор, пока фактически не убедишься в их обоснованности и, главное, никогда не чувствовать себя удовлетворенным. Это еще один мой долг, который я, вероятно, никогда не смогу оплатить.

После войны я завел собственный питомник — Тартарис (Tartarys), вначале совместно с Р. Оппенгеймером, а затем с моей женой Пэт, у которой был бультерьер по кличке Симон: ужасный тип, но самый умный из бультерьеров, которых я когда-либо встречал. Пэт оказалась прекрасным воспитателем щенков и неплохим ценителем собак, но в действительности ее больше интересовали лошади, и наши дети разделяли этот интерес. Она терпела мое увлечение собаками, и особенно бультерьерами, с невероятным спокойствием и с добрым чувством юмора. Мы вновь добились некоторого успеха, завоевав приз «Реджент Трофи» с чемпионом Титанией, и давний предмет наших желаний — С.С (Challenge Certifisate) от миссис Элдам для чемпиона Танго. У всех этих и многих других людей, но главным образом у тех, имена которых упомянуты, я научился, как правильно и как неправильно обращаться с бультерьерами, разводить, демонстрировать и получать удовольствие от общения с ними.

Факты говорят, что новички, занимающиеся разведением этой породы, испытывают трудности, и именно для них написана эта книга. Я надеюсь, что некоторым она окажется полезной. Первый бультерьер, с которым я столкнулся, — Викинг из Велхерста, для меня по-прежнему остается одним из самых лучших. Это пес с совершенно необычным характером, с чувством собственного достоинства, держащийся несколько отчужденно, с крупной головой и целой гаммой выражений от величайшей доброты до глубочайшей злости. Симон был и всегда будет для меня образцом совершенства бультерьеров, с мудрым характером, ведь в конце концов характер гораздо важнее, чем просто выставочные стати (достоинства). Самба — дочь чемпиона Танго была моим последним бультерьером, умолчим о ее незаконнорожденном сыне от местного лохматого пса, ибо он был смешанной породы. Самба была ласковая, дружелюбная, довольно глуповатая, но преданная сука, немного потаскушка и полная противоположность аристократу Симону. В промежутке между ними у меня было множество бультерьеров с разнообразными характерами, но, поскольку Симон был первым, а Самба последней, я испытываю к ним особую привязанность.

Впервые я участвовал в качестве судьи на выставке в 1939 г., а на чемпионате — в 1946 г. После того как я перестал заниматься разведением бультерьеров, я занялся судейством и начал писать книги о собаках, что стало моим основным интересом. Будучи членом редакции журнала «Мир собак» в течение двадцати лет, я имел хорошую возможность посещать все основные чемпионаты и множество выставок. Но, поскольку я являюсь членом комитета Клуба бультерьеров, я по-прежнему проявляю к ним живой интерес. Все то время, когда занимался разведением этой породы, я проповедовал и добивался большего понимания значения экстерьера и здоровья собак. И сейчас я испытываю чувство глубокого удовлетворения, что в определенной степени мне это удалось. Надеюсь, что данная книга поможет сохранить эту тенденцию.

О породе