Все, о чем вы мечтали

  Кроме графа Монтихо нас сопровождают четверо: Гонсало, Гильермо, Пепе и Хуан. Люди Монтихо. Невысокие, поджарые, молчаливые, очень крепкие, от них исходит ощущение опасности. Совершенно нет желания его проверять. Возникает чувство пяти пальцев, где пятый, большой - граф Монтихо, настолько они слаженно действуют. Никаких громких приказов, заметных жестов, но каждый, не спрашивая, выполняет то, что в данный момент необходимо. Работают как слаженный механизм. Не сомневаюсь, что в бою они впятером стоят десятка опытных воинов. Вооружены так же, как граф: у каждого шпага и широкий длинный кинжал, по-видимому - дага, я не разбираюсь, из книжек запомнил. Ножны поношенные, избитые, кажется, им не один десяток лет, но крепкие. Все их снаряжение такое - удобное, опробованное, проверенное, ничего в пути не ломается, не теряется, все что ни понадобится - все есть. На седлах в кобурах по паре пистолетов. Не сомневаюсь, что в сундуке, закрепленном на заднике кареты, есть запасные. Возможно, эта четверка - дворяне, мелкопоместные идальго, младшие сыновья. Но Монтихо, представляя, назвал только их имена, получив от каждого короткий бесстрастный кивок. Где же их пресловутая дворянская гордость? Пепе - несомненно уменьшительное имя, даже не ясно, от какого. Я проверял, громко позвав на постоялом дворе в Меце Гонсало, явного заместителя Монтихо в команде. По имени, как простого крестьянина. Обернулся и спокойно, не торопясь, подошел. Ожидаемого мною взрыва негодования или ледяного презрения унтерменшу, демонстративного игнорирования, не произошло. Действительно, Гонсало. Я бы сказал, что уж он-то точно дворянин. Пепе и Хуан под вопросом. Я, вестимо, не специалист по дворянам. Парень выслушал мое пустячное дело, иронично улыбаясь глазами. Парень... Каждому из них от двадцати пяти до тридцати, не воспринимаю их заматеревшими мужиками.

  Конечно, можно было разработать план, и на одной из ночевок улизнуть. Пару раз такая возможность мне предоставлялась. Даже больше. Но, поразмыслив, я решил рискнуть и побороться за предоставленный шанс до конца. Совершенно не привлекает в очередной раз мыкаться без языка, без документов и денег. Чтобы чего-то достичь при таком старте, рисковать придется не меньше. Глупо менять шило на мыло. Надо думать и ждать, собирать и обрабатывать информацию. Пока я уверен, что до Парижа довезут, в противном случае проще было утопить меня в Рейне при большом стечении народа или (без свидетелей) прирезать где-нибудь в лесу по дороге. Оружия, как и денег, мне не выдали, да я и не умею им нормально пользоваться. А зарезать и щепкой можно, если выбрать момент. Только - кого и зачем? Здесь подумать надо, посчитать варианты. Пистолет бы пригодился, но... На нет и суда нет. Заряжать его тоже не умею. Разобрался бы, если б дали на пол-дня.

  - А умеете ли вы, граф, читать?

  Заманал меня Монтихо вопросами. И долбит, и долбит - с самого отъезда. Допрос за допросом. Мне кажется, он не сомневается в моей подлинности, но пытается определиться с тем, чем я стал после контузии. Чего от меня в будущем ждать? Тот ли я безобидный дурачок, каким меня описал князь при продаже? Или придуриваюсь? Скажи мне, что земля круглая, буду спорить? Или поверю? Или промолчу? Или, с пеной у рта, топая ногами по тверди, стану доказывать, что она плоская? Или - знаю, что квадратная, но никому не скажу?

  - Не могу ответить уверенно, граф... У меня не было возможности это проверить.

  - Так это же легко сделать! Вы позволите, я вам буквально через минуту передам написанный на бумаге текст, и вы попытаетесь мне его прочесть?

  - Давайте, сделаем это чуть позже, граф, на ближайшей ночевке. Эта тряска так изматывает, я еле держусь... Боюсь, сейчас я не в силах.

  - Как пожелаете.

  Граф пришпорил коня и, прервав беседу, резко ушел вперед.

  Я попытался откинуться на задник сиденья и найти новое, менее болезненное положение для своей отбитой задницы. Потом, плюнув, прилег на бок. Тоже плохо. На ближайшем ухабе сиденье резко лягнуло меня по голове. Вот и соображай: умею я читать или не умею? Как правильнее...