Все, о чем вы мечтали

  Когда уезжали, проехали мимо гостиницы на ратушной, откуда нас поперли. Минут десять кавалькадой въезжали на площадь, минут десять с нее выезжали. Блестящие, нарядные, на сытых лоснящихся лошадях. Ради такого дела даже Хуан покинул карету, залез на коня, хотя ему еще рановато. Новый сундук с отрядным шмотьем принайтован на задник кареты. Новый, на заказ сделали, чтобы по каждой ерунде в старый не лазить. Эх, если бы не Бернар, я бы еще сзади хозяина гостиницы запустил, чтобы бежал, кланялся и кричал: Благодетели! Век не забуду! Чтобы долго кричал. И чтобы слезы счастья на лице. Не меньше чем на франк, за слезы я бы отдельно доплатил. Да, так мы покидали город...

  Ну, не смог удержаться.

  Уже выезжали с площади, когда стоящий в окне на втором этаже здания ратуши человек помахал мне рукой. Не стал поворачивать голову: пусть считает, что - вот задумался, не замечаю. Видел я его, видел, но - еще в ответ рукой махать? Настроение портить не хотелось. И так уж...

  - Ха-ха-ха! Дорогой граф! Согласитесь, все-таки, вы редкий везунчик! Ха-ха! Уцелеть в такой ситуации - как мешок с золотом найти! Ни одного погибшего! Это знаете ли... За вас молились, граф! Ха-ха! Ну подумайте сами: появляется в городе этакий вот, вооруженный до зубов отряд, столь очевидно недавно побывавший в схватке, многие ранены, а, буквально на другой день, становится известно о почти двадцати телах, найденных в каких-то восьми лье от Периге. Убитых, брошенных на дороге. Можно сказать - ограбленных! Что, скажите на милость, я должен был подумать?

  Сидевший за столом напротив прекратил улыбаться и остро глянул мне в глаза.

  - А думать я обязан, да, сударь, должность такая, обязывает.

  Прием такой, работает на смене настроений. В принципе, страшно. Смеющийся палач.

  Со стороны - человек как человек. Чиновник. Лет за тридцать, но выглядит молодо, свежо. Жизнерадостный, располагающий к себе, шутник по природе. Готов хохотать над всем, заражая окружающих оптимизмом.

  - Заметьте, граф, ваш отряд прибыл по той же дороге... Восемь оседланных заводных на четверых всадников, не много ли?

  Впервые он появился на второй вечер нашего пребывания в гостинице. Такой же шумный, хохочущий, громогласный. Совершенно не понятно, чего пришел. Выпить, поорать?

  Сопровождали его двое мордоворотов. Даже странно, почему при взгляде на них всплывало это слово? Не слишком высокие. Сильные, но не на показ. Полувоенная форма незвестного ведомства, хотя здесь я не специалист. Просто считал, что всякие местные формирования должны носить на голове что-то вроде треуголки, кивера, каски, а эти явились простоволосыми, как и их начальник. Но функция их читалась на раз - давить и не пущать. Псы! Истребовали меня вниз, всех разогнали по комнатам, один из держиморд встал у входной двери, другой навис надо мной, посаженным за угловой столик. Судя по всему - чтобы придавать ускорение ответам на задаваемые вопросы. Физицки, путем рукоприкладства.

  Бернар исчез. Как-то все так быстро, неожиданно, спросить не у кого, посоветоваться не с кем. Хохочущий молодчик немного погулял по пустому трактирному залу, поюморил по поводу мебели, помещения, трусливого трактирщика, погоды. Потом, перестав хохотать, демонстративно тихо потребовал вина. Лучшего из того, что можно получить в этом кефирном заведении. Возникший через минуту Бернар поставил на стол передо мной кувшин и два бокала.

  - А теперь сделай так, чтобы ты ничего не слышал. Понял меня? Бегом!

  И опять, усевшись напротив, стал юморить про качество вин, пройдох трактирщиков, неторопливо, по глоточку, дегустируя принесенное. Мордовороты, демонстрируя выучку, не шевелились, готовые действовать по команде. Только шепни.

  А у меня нога разболелась. С утра ныла, лежал, а пока спускался, да сидел, совсем огнем занялась. Ну до пизды мне его разговоры! Понял уже, что за волосья во двор не поволокут, в тюрьму не засунут. А остальное... Отвечал что-то. Кстати, почти честно. С утра выехали из Ла Кокий. Не доезжая до Тивье на нас напали, мы отбивались, потом разбежались по лесу. Потом вернулись к карете, а там такое! Собрали, что смогли, и поехали в город, больные все насквозь. Теперь лечимся. А я вообще - граф! Путешествовал, возвращаюсь к родным в Испанию. С четырьмя охранниками, со слугой. Чего надо-то?

  Да в общем-то - как всегда. Нас всех в тюрьму до выяснения, имущество конфисковать. Одна незадача. Граф! Испанский! Аристократы вообще крайне вонючая субстанция, у любого занюханного графа где-нибудь найдется родня, прописанная в родословной. Хорошо, если такая же занюханная, а если нет? По слухам - мир намечается, переговоры идут. Испанцы, опять же. И хочется, и колется. Да куда они денутся, вон - задохлик совсем доходит. Пусть пока здесь полежат.

  Я толком и не заметил, когда они ушли. Хохотать перестало. Спустились Гонсало, Пепе и Гильермо, перенесли меня на кровать.