Все о мужских грехах

Он ушел, а я открыла дело и для начала сфотографировала, как и обещала, физиономию молодого тогда еще Зайцева и, отправив снимок Кирьянову, заодно сообщила ему, что Витька 1957 года рождения и осужден был в 77-м, на что он только вздохнул — ничего существенного к поискам это добавить не могло. Отключив телефон, я начала изучать дело, делая попутно кое-какие пометки в органайзере. Через несколько минут мне принесли кофейник с кружкой и пепельницу, так что я почувствовала себя по-настоящему в привычной рабочей обстановке. Закончив с делом, я сладко потянулась, разминая затекшую поясницу, и посмотрела на часы.

— Ого! Уже почти два часа! Ничего себе я посидела!

Я встала, взяла папку и отправилась в кабинет Игоря Олеговича, которого застала чем-то крайне рассерженным и аж пунцовым от злости.

— Что-то случилось? — спросила я.

— А! — отмахнулся он. — На этой работе неприятности всегда найдутся! — а потом потер свой затылок и пожаловался: — Ломит, черт! Не иначе как скоро дождю быть!

— Я все просмотрела, но ничего полезного для себя не нашла, кроме дактокарты, — сказала я, кладя папку на стол. — Но на всякий случай мне бы хотелось иметь ксерокопию этого дела.

— Пожалуйста, — охотно согласился он. — Сейчас распоряжусь.

— А вам что-нибудь дельное в голову пришло? — спросила я.

— Давайте сначала пообедаем! — предложил он.

— А вы еще не ели? — удивилась я.

— Тут поешь! — хмыкнул он. — Чаю попил с бутербродами, что из дома взял, и все! То-то мне моя язва концерт сегодня устроит!

— Профессиональная болезнь! — согласилась я. — Как и гипертония с остеохондрозом. Шея-то еще не скрипит?

— А куда она денется? — усмехнулся он. — Скрипит, как немазаная телега. — И, вставая из-за стола, сказал: — Поехали! Тут недалеко ресторан хороший есть! Только давайте договоримся, что за обедом о работе говорить не будем, — попросил он. — Хоть поем спокойно!

Я не стала возражать, и на его служебной машине мы поехали в ресторан, оказавшийся небольшим и очень уютным. Обслуживал нас, как я поняла, сам хозяин, который Игоря Олеговича спросил:

— Вам как обычно?

— Мне-то да! — ответил тот. — А вот для дамы найдите что-нибудь повкуснее!

— Вай! — воскликнул хозяин так радостно, словно к нему после долгой разлуки приехала в гости родная дочь. — Ай, красавица, как я тебя сейчас накормлю! Пальчики оближешь! — И стремглав умчался на кухню.

— Если он заведет волынку с тостами, я сбегу, — предупредила я Игоря Олеговича.

— Не чтите местные традиции? — усмехнулся он.

— Просто очень есть хочу, — объяснила я. — У меня терпения не хватит сидеть с поднятым бокалом и слушать, слушать, слушать…

— Ладно! — опять усмехнулся он. — Скажу ему, чтобы он нас не беспокоил.

Хозяин ресторана появился в дверях с огромным подносом, улыбаясь от уха до уха — он явно готовился проявить по отношению ко мне знаменитое кавказское гостеприимство, но Игорь Олегович быстро остудил его пыл.

— Слушай, дорогой! — сказал он. — Мы сюда не отдыхать пришли, а поесть! У нас впереди еще дел много. Так что извини! Вот в следующий раз мы обязательно придем, посидим, никуда не торопясь, тосты твои замечательные послушаем и выпьем за наше здоровье и процветание Абхазии, а сейчас извини!

— Обидел! — горестно воскликнул мужчина. — Ай, обидел! Но раз дела, то что же делать? У больших людей — большие дела!

Он ушел, а мы принялись за обед. Я увидела, что Игорь Олегович ест не уху, а рыбный суп без специй, и поняла, что с желудком дела у него действительно обстоят неважно. Сама же я с удовольствием поела и дивную уху, и цыпленка табака с огненно-острым соусом, а Игорь Олегович только вздыхал, глядя, как я обгрызала крылышки, и утыкался носом в свои паровые котлеты. Поданные под конец кофе для меня и чай для него завершили нашу трапезу, и, когда хозяин подошел за деньгами, я яростно воспротивилась, увидев, что Игорь Олегович собирается за меня заплатить.

— Я, знаете ли, сама работаю и не бедствую, так что вполне платежеспособна! — заявила я и заплатила за себя сама.

Когда мы вернулись в управление, он походя сказал дежурному:

— Кофе для дамы приготовь! — И мы поднялись к нему в кабинет, где на его столе уже лежали ксерокопии.

Дождавшись кофе, чтобы меня потом ничто не отвлекало, я закурила, вопросительно взглянув перед этим на Игоря Олеговича, но он только рукой махнул:

— Курите! А я хоть понюхаю! Тоже курил в свое время, да не любит она, — тут он похлопал себя по животу, — никотин! — А потом спросил: — Ну, Татьяна Александровна! Что еще хотите узнать? Предупреждаю сразу, что никакие светлые мысли меня не посетили даже за обедом, хотя я на это надеялся.

— А давайте, Игорь Олегович, разберем всю ситуацию на составляющие. Я буду рассказывать, как я ее вижу, а вы мне возражать.

— Договорились, — согласился он, откидываясь на спинку своего кресла и устраиваясь поудобнее.