Всё о великой войне

С вступлением Красной Армии на территорию стран Восточной Европы резко обострились противоречия по вопросу их послевоенного устройства. Чтобы понять, почему это произошло, необходимо учитывать следующие обстоятельства. Важнейшей геополитической задачей Советского Союза, которую он считал необходимым решить в ходе войны, было создание на своих западных границах в Европе «пояса безопасности», основу которого составили бы границы 1941 г., с дружественными приграничными государствами — Болгарией, Чехословакией, Венгрией, Румынией, Польшей, Финляндией и Норвегией. Оставаясь независимыми, они должны были служить своеобразным «водоразделом» между сферами влияния СССР и других великих держав. Западные союзники противились такому решению вопроса и опасались, что СССР не ограничится включением в сферу своего влияния только восточноевропейских стран, а пойдет дальше. Для Великобритании и США было важно связать Советский Союз договорными обязательствами еще до того, как Красная Армия достигнет Центральной Европы. Вместе с тем некоторые западные политики понимали, что СССР не отступит от целей обеспечения безопасности своих послевоенных границ и не допустит возрождения на них враждебного «санитарного кордона».

Во время визита министра иностранных дел Великобритании А. Идена в Москву в декабре 1941 г. главы советской и английской делегаций не пришли к взаимопониманию в вопросе о границах и сферах влияния. Советские дополнительные протоколы к проекту англо-советского союзного договора требовали признать западную границу СССР 1941 г., что в то время было неприемлемо для западных союзников.

Черчилль предупреждал Идена не быть резким со Сталиным. В принципе он допускал некоторые территориальные уступки СССР. Возвратившись в Лондон, А. Иден вместе с другими представителями британского правительства продолжил изучение вопроса о признании советских границ 1941 г. и распространении его влияния на страны Восточной Европы. В секретном меморандуме, разосланном членам правительства 28 января 1942 г., министр иностранных дел Великобритании отмечал, что в случае поражения Германии в Европе может не остаться ни одной силы, способной противостоять России. Оценка политики СССР должна зависеть от хода войны. Обойти Атлантическую хартию, учитывая позицию США, сейчас практически невозможно. Более того, нет оснований полагать, что требование Сталина является окончательным. Иден предлагал не делать уступок советскому руководству без того, чтобы «не потребовать ответной услуги за услугу».

По мнению А. Идена, выдвигая свои требования, СССР стремится испытать западных союзников и выяснить, насколько те готовы к компромиссу в интересах достижения послевоенного сотрудничества. «Любое предложение, которое мы сделаем, должно базироваться на требовании русской «безопасности», к которой Советский Союз стремится с 1917 г., то есть создания такого стратегического положения, которое помогло бы советскому правительству довести до конца социальную экономическую корпорацию внутри России, не боясь иностранной интервенции и войны…». Думается, что Иден затронул здесь самую суть позиции Советского Союза. Но он предлагал ограничить советские требования предоставлением СССР военных баз в Прибалтике.

После окружения 6-й немецкой армии под Сталинградом, которое показало, что СССР способен один разгромить Германию, позиция западных союзников по вопросу о его послевоенных границах претерпела некоторые изменения. Э. Галифакс, информируя МИД Великобритании о своей беседе с заместителем госсекретаря США С. Уэллесом, писал, что, по мнению Уэллеса, если германская машина в скором времени распадется, то американское и английское правительства станут свидетелями вступления Красной Армии в Восточную Европу и уже не смогут оказать давление на советское руководство. «Такое распространение большевизма окажет крайне неблагоприятное воздействие на американское общественное мнение, не говоря уже о том, что это нарушит европейскую реконструкцию». Уэллес считал, что необходимо заранее достигнуть совместного англо-американского соглашения с советским правительством. Рузвельт был убежден, что Сталин «будет удовлетворен приобретением Эстонии, Латвии и Бессарабии, превращением Петсамо в русский порт, созданием нейтральной зоны в Карелии. Литва и Буковина не должны отойти к СССР… Вильно и Львов останутся в составе Польши…».

В последующие месяцы войны западные лидеры с возрастающей тревогой следили за успехами Красной Армии, рассматривая их как угрозу большевизации Европы. Образно говоря: «За ширмой дипломатических формулировок и пропагандистских деклараций политика Большой тройки была трудным делом, за которым едва скрывались фундаментальные противоречия, иногда как бы исчезавшие при необходимости выжить и надеяться на лучшее в послевоенном мире».