«Все объекты разбомбили мы дотла!» Летчик-бомбардировщик вспоминает

Ни один человек из экипажей этого звена не вернулся в полк, и как они погибли, осталось неизвестным. Прошло четыре часа после их вылета, и мы, потеряв всякую надежду на возвращение звена Шенина, обсуждали возможные предположения об их судьбе. Рябов считал, что все самолеты звена сбиты немецкими истребителями, а Гладков предполагал, что, возможно, они потеряли ориентировку и произвели посадку на другом аэродроме. Все так спорили, что не заметили, как к нашему аэродрому подлетели шесть истребителей Ме-109. Над аэродромом они разделились на две группы. Пара стала барражировать, а четверка — штурмовать наши самолеты и личный состав. Сделав по четыре захода, истребители противника сожгли один наш бомбардировщик, а другой сильно повредили пушечным огнем. Три других бомбардировщика, хорошо замаскированных на стоянке, немцы не обнаружили. Вся штурмовка продолжалась десять минут.

Отбежав от стоянки на пятьдесят метров, я залег в какую-то канаву. Чувство беспомощности душило меня. Противник атакует, а мы, как кролики, лежим и ждем, попадут или не попадут в нас пули. Закончив штурмовку, все шесть фашистских истребителей собрались в одну группу и ушли на запад.

После налета противника я собрал личный состав и попытался спасти горевший самолет, но было уже поздно. На совещании у командира полка Гладков высказал мысль, что с этого аэродрома целесообразно перебазироваться, так как с него фашисты не дадут нам летать.

Вечером из дивизии приказали полку перебазироваться на аэродром совхоз «Воробьевский» у Панфилово. Пять самолетов сразу же перелетели, а личный состав к новому месту базирования отправился на автомашинах. На другой день после перебазирования в Панфилове наши самолеты были атакованы на аэродроме двумя немецкими истребителями, но — безрезультатно. Ни один наш самолет не получил повреждений.

В течение 13 июля экипажи Медведева и Митина вели воздушную разведку войск противника южнее и западнее реки Дон.

18 июля перелетели на аэродром Верхняя Ахтуба, расположенный на восточном берегу Волги напротив Сталинграда. Летное поле на аэродроме оказалось очень маленьким и неровным. При посадке помощник командира полка майор Богомолов подломал на самолете переднюю стойку шасси. В тот же день в полк передали еще три бомбардировщика с экипажами из двух других полков дивизии, направляемых на перевооружение. Это были экипажи летчиков Черепнова и Девиченко. Утром получили задачу вести воздушную разведку противника в интересах Сталинградского фронта.

Так как на аэродроме Верхняя Ахтуба не было бензина, командир дивизии Антошкин поручил мне организовать выполнение задач разведки с аэродрома Воропоново.

В этот же день командир звена Митин со штурманом Чернышовым выполнили три вылета по разведке войск противника западнее рек Чир и Цимла до Миллерово.

Во втором вылете между Морозовском и Миллеровом самолет Митина перехватили два фашистских истребителя. Митин начал уходить от них с набором высоты. На высоте шесть тысяч метров истребители отстали, но Митин продолжал набирать высоту. В глазах у него мелькали точки несуществующих истребителей. От кислородного голодания в голове звенело. Когда стрелок-радист доложил, что он окоченел, а воздушный стрелок потерял сознание, Митин перевел самолет в крутое снижение и вывел его в горизонтальный полет только на высоте три тысячи метров. Выругавшись, что с такими кроликами их все же собьют «мессера», Митин поинтересовался состоянием воздушного стрелка и, получив сообщение, что тот очухался, приказал штурману Чернышову продолжить разведку. После посадки, доложив результаты разведки заместителю начальника штаба дивизии Паркину, он рассказал нам, как уходил от истребителей.

Я поставил Митину задачу установить направление движения немецких войск от Миллерова в излучину Дона, и его экипаж вылетел. Штурман Чернышов в полете своевременно и точно обнаруживал колонны вражеских войск, докладывал их состав Митину, наносил на карту и одновременно информировал командира о том, что на полях налилась пшеница, поспела рожь и где-то цветет гречиха. Около Морозовска встретили истребитель Ме-110. Митин немедленно атаковал его, но и сам был атакован другим Ме-110. Спикировав до земли, Митин начал уходить от преследовавших его истребителей по балкам на бреющем полете. Стрелки отстреливались, не подпуская близко атакующих. С бомбардировщиком Митин обращался уверенно и бесцеремонно, выжимая из него все, на что сам был способен в бою. И это не раз давало ему тактические преимущества перед противником. На этот раз тактический прием удался. К моменту перелета через Дон истребители противника отстали. Доложив о результатах воздушной разведки, Митин обрушился с бранью на штурмана Чернышова.

— Ты мог бы сойти за штурмана, если бы не был похож на колхозника. Больше смотришь, где что растет, а не следишь за истребителями противника! — кричал он.