Все отношения

Подойдя к столу, я молча сел, молча съел еще кусок рыбы, молча свернул салфетку. Не зная, как мне быть, чтобы не оставить Мари вдвоем с Аллотом, я медлил. Кроме того я не знал, как в его присутствии поделиться новостью, которая для Мари и для меня имела, разумеется, совершенно иное значение и совсем другой вес, чем для него. Мне казалось, что минуты отяжелели, что они почти приостановились, чтобы успеть вместить в себя все, что им предстояло вместить.

- Мне придется вас покинуть, - произнес я. - Меня срочно вызывают...

- О эти деловые люди, о эти деловые люди, - воскликнул Аллот {26} и выпил глоток белого вина. Он, казалось, входил в отличное расположение духа и, может быть, в сентиментальное умиление. - Во время завтрака, и еще во время такого вкусного завтрака, и как раз когда льет несосветимый дождь! И вы не можете отложить этого дела? :

"Дело, - подумал я. - Это не дело. Это перемена, и большая".

Перемена, хотя и предусмотренная, действительно, было большой. В эти минуты я становился богатым. Правда, я только потом узнал, насколько я делался богатым. Но уже и так, не оказывался ли я владельцем хорошо налаженного, развивавшегося, разраставшегося, цветущего предприятия?

Как же все это было сказать, как было все вместить в несколько слов, и таких, чтобы не оказалось в них никакого оттенка предосудительного удовлетворения? Чтобы Мари поняла мое состояние?

- Не могу, - ответил я Аллоту, - не могу, потому что оно уже вошло в такую стадию, когда от человеческой воли ничего не зависит. Mне сообщили, что владелец моей фабрики скончался...

Сказав, я посмотрел на Мари; но она глаз своих не подняла. Складка губ, однако, говорила о сдержанном волнении: вероятно, она сжала челюсти.

Аллот же был просто поражен.

- Как? Ваш хозяин умер? И вас вызывают? Что все это значит? Хэ, хэ, хэ! Как раз мы говорили о будущем! И вот оказывается, что оно целиком под вопросом. Теперь ведь будет новый владелец и это всегда сопровождается переменой персонала. А для умершего - хэ, хэ, - теперь все в прошлом, он сам вошел в прошлое, находится уже в составе истории, не общей, конечно, но его частной. Можно даже сказать, что его частная история кончилась. Хэ, хэ! Дивны дела Господни и неисповедимы пути Его. Ох-хо-хо-хо-хо-хо-хо ! Как раз когда мы познакомились, когда у нас начали шевелиться надежды, т. е. у меня даже не надежда, а уверенность возникла, что все у вас с Мари пойдет так хорошо, и вдруг это известие, которое все меняет. Рискуете вы или не рискуете утратить должность директора? Скажите прямо? Я выдаю за вас свою падчерицу, и в праве задать такой вопрос.

- Прошу тебя, ну прошу тебя, пожалуйста не волнуйся, - обратилась к нему Мари.

- И я прошу вас об этом же, - дополнил я. - И не тревожьтесь насчет моей службы. Смею вас заверить, что у меня и сил и способностей совершенно достаточно для того, чтобы со всем справиться.

Посмотрев в окно, я сказал.

- Ливень-то, ливень какой!

Подозвав метрдотеля, я попросил сразу подать всю заключительную часть завтрака и послать шассера за такси. Затем, извинился перед Аллотом:

- Обстоятельства, как вы сами можете судить, несколько необычны. Само собой понятно, что спешка касается только меня, и что {27} вам не надо нарушать ход завтрака. Еще прошу вас простить меня за то, что я увезу Мари.

- Зачем? - спросил Аллот, вытаращив глаза.

- Ее присутствие мне будет нужно, - пояснил я недопускающим

возражений тоном, и взглянув на Мари - прочел в ее взгляде признательность.

Перед рестораном, под все лившим без устали дождем, произошла обычная церемония усадки в такси: суетящийся шассер, красный зонт, громко названный адрес. Сквозь блестевшие от воды и дрожавшие под ударами капель дождя листья я видел железное кружево знаменитой на весь мир мачты, вершина которой уходила в облака. Мари вошла, заняла место первая. Ожидая чаевых шассер, после того, как вошел и я, не захлопывал дверцы. Я посмотрел тогда на окно ресторана: прямо против меня, на расстоянии нескольких метров, я увидал глаза Аллота, и его несменяемую улыбочку. Что мне это напомнило? Кажется, такие улыбающиеся, с неподвижным взглядом, есть где-то в Мексике, или в Южной Америке, а может в еще какой-нибудь безводной пустыне, в Азии или в Африке - странные и страшные ящерицы. "Понятно что Мари его не очень-то любит", - подумал я, давая мелочь. Дверца такси захлопнулась и глаза и улыбочка Аллота скрылись за ее запотевшим стеклом.

6.