Все относительно или счастье для демона

Я смотрела в след машине, которая увозила моего друга, которая увозила частичку моего сердца. Снова расплакавшись, я побежала домой.

ГЛАВА 2. НЕЖДАННЫЙ ГОСТЬ

День Рождения — самый грустный праздник. Я так ждала своей пятнадцатый день рождения, что видимо, прогадала его. Да и о каком празднике может идти речь, когда прошло всего три месяца со дня смерти любимой бабушки. Тот день стал переломным в моем детстве. Именно в день похорон бабушки мне пришлось окончательно понять, что я взрослая, самостоятельная личность, которая никому не интересна. А главное, что этот мир не добрый и совсем не ласковый, и что выживают только те, кто хочет жить.

Слез уже не было, в принципе, как и сил. День похорон, которого я так боялась и который все-таки пережила, и не просто так, а как учила бабушка, с достоинством. Чего мне стоило не биться в истерике, я сама до сих пор не понимаю, но я выдержала. Бабушка всегда говорила, что нельзя ломаться на глазах у окружающих, они это обязательно запомнят и потом используют, вот я и старалась.

— Детка, нам нужно поговорить, — проворковала мачеха, когда мы вернулись в опустевший дом. Из него будто ушел уют и тепло, оставляя холодные безликие стены с черными пятнами.

Я скептически посмотрела на Маришку. Собственно я никогда и не скрывала своего к ней отношения, как и она, свое ко мне. Миролюбивый нейтралитет, как я их называла.

— Я очень рада, что нам не придется сдавать тебя в корпус врачевания. Мы все боялись, что подобный удар помутит твой рассудок, но обошлось.

Я слушала притонную чушь, и смотрела на отца. Чего я тогда от него ждала, не знаю, возможно, родного тепла и опоры, которую он не стремился дать. Аскольд Комаров нервно теребил свою запонку с рубином и прятал от меня взгляд.

— Так вот, по закону ты не можешь жить одна. К сожалению, для людей, это разрешено с письменного согласия опекунов, только с шестнадцати лет, а тебе только будет пятнадцать.

Я не верила своим ушам. Неужели…

— Но и жить с нами ты не сможешь. В нашем доме банально нет свободной комнаты, а Арманду вскоре предстоит поступление в Высшую школу. Ты должна понять, что брату нужна спокойная атмосфера и отсутствие посторонних отвлекающих факторов.

Фух… пронесло. Я испытала явное облегчение, от того, что мне не придется жить с новой семьей отца.

— В Отказной интернат отправить тебя тоже мы не можем, потому что это отрицательно отразится на фамилии Комаровых и репутации твоего отца. Ты ведь этого не хочешь? — на меня бросили вопросительный взгляд.

Я что, правда, должна ответить?

— У нас остается только один выход — оставить тебя жить в этом доме, но в тайне от ОКОПа. Деньги на жизнь мы будем переводить, как и раньше на счет, естественно в пределах возможностей. Арманду сейчас нужны дополнительные занятия, а они не дешевы. Мы так же будем навещать тебя, в свободное время, а соседка будет заходить каждый день. Ты согласна, Юлианна?

Согласна ли я?

Я еще раз, последний, посмотрела на человека, который считался моим отцом, но он отвлеченно смотрел в окно.

— Да, — ответила я, переводя взгляд на безумно довольную мачеху.

— Вот и славно. Бабушка завещала этот дом тебе, с невозможностью опекунам распоряжаться имуществом, поэтому можешь не переживать. Знаешь, тебе даже можно позавидовать. Ты одна будешь жить в таком большом доме, имея собственный уголок, который не надо с кем-то делить.

— Я очень устала и хочу спать.

— Конечно, мальчики на выход, — Маришка подтолкнула к двери брата и отца, которые послушно проследовали на улицу.

Смотря в след посетителям, я вдруг осознала, что сегодня я похоронила не только бабушку, но и отца. Пусть Аскольд Комаров живет долго и счастливо, но вот мой отец умер. Видимо что-то почувствовав, он обернулся и пошатнулся от моего взгляда. Я закрыла дверь в дом и в свое сердце. Там не осталось людей, только воспоминания.

Сказать, что мне было страшно оставаться одной, значит, ничего не сказать. Не снимая траур, я свернулась калачиком на своей постели, и смотрела в одну точку на стене. Я извлекала из своей памяти все, что могла. Прогулки в парке с еще существующим отцом, прополка грядок с бабушкой и домик на дереве, в котором меня ждал Егорка. Как же давно я его не видела. С тех пор, как он уехал с отцом, от него не было ни одной весточки.

«Юлька, я никогда тебя не забуду. Я тебя забелу, плиеду к тебе и забелу, обещаю» — вспомнились мне его слова. По щеке скатилась одинокая слезинка.

— Мне страшно Егор, забери меня отсюда, — сказала я в пустоту, падая в темноту без сновидений.

Больше грустить я себе не позволяла. Бабушка не любила, когда я раскисала и начинала себя жалеть. Она учила, что обстоятельства или сломают тебя или закалят. Я, по ее мнению, не имела права сломаться под этим гнетом.