Все оттенки боли

— У меня трагедия. — голосом, полным скорби, произнес парень, — медведи промокли…

— Что? — не поняла Светка.

— У нас был переезд из одного города в другой без специального трейлера. И мои медведи намокли. Я же их сам по всей стране собирал, они мне все равно что дети…

Светка растерялась. Впервые она не была подкована и не знала, что ввернуть по теме.

— Ну… может, они высохнут? — предложила как вариант.

— Я их коньяком отпаивал, не дай бог? простудятся, — переживал дрессировщик. — У нас условия для перевозки животных ужасные! Такая нагрузка для них — по восемь суток переезды между городами.

Однажды медведица Ночка впала в спячку, мы ее еле-еле растолкали, но она все равно отказалась работать. Любая экстремальная ситуация в пути сказывается на артистах. Они же как люди…

«Ночка, дочка, спячка, течка, случка» — подбирала в уме Светка похожие слова, чтобы как-то утешить дрессировщика, но ничего по теме не подходило.

Ей так хотелось участвовать в жизни парня, что она готова была освоить новый для себя жанр.

— Хочешь, я приеду и помогу? — спросила она. затаив дыхание.

А парень словно и не понял, о чем она говорит:

— Нет? конечно! Ты же не цирковая.

И словами этими, словно хлыстом, отрезал себя от нее.

Терпения ждать вечного гастролера у нее уже не хватало. Дрессировщик звонил, но каждый разговор был только о медведях и их настроении.

— А мне что? — обижалась Светлана. — Хоть бы раз спросил, какая у нас погода, я ведь тоже могу намокнуть… Похоже, ему медведи дороже. Он даже имена путает — меня Дашей и Машей несколько раз называл. Я думала с бабами попутал, а он… с медведями!

Мы ржали над ней. Нам было очень весело, потому что у самих в личной жизни был полный швах.

Но тут грянула катастрофа.

Мокрые медведи даже рядом не плясали с такой неприятностью…

Светка забеременела.

Когда эмоции улеглись, мы собрались у Светки дома решать, что делать с этой оказией.

— Ты должна ему позвонить и обрадовать… или огорчить. — предложила Таня.

— Или дождись, когда он приедет, и скажи все в интимной обстановке. — обрисовала я как вариант.

Светка молчала и пыхтела сигаретой.

— Хочешь, мы скажем? Но он может испугаться, — сама с собой обсудила вариант Танюха.

— Или молча сделай аборт, если не хочешь рожать. — пыталась угадать я Светкины мысли.

Но она продолжала молчать и курила уже пятую.

— Какой срок беременности? — догадалась спросить Таня.

Светка затушила окурок и вальяжно произнесла:

— Да я откуда знаю…

Мы удивленно уставились на Светку — а календарик с отмеченными днями?

— Я не отмечаю месячные, мне некогда, — отвечала «сильно загруженная» работой и учебой Светка.

— Ну что ты пристала со сроком, какая разница?! — возмутилась я на Таньку. — Можно к врачу сходить, и там скажут. Да, Свет?

Светка закурила следующую сигарету и солидно ответила:

— Срок, может, и скажут… А вот отца вряд ли назовут.

Как выяснилось, на должность отца претендовали трое. Известный нам циркач — фанат медведей; друг моего возлюбленного тенора Александра, который в последний вечер так удачно завернул к нам на огонек. И третий товарищ, покрытый мраком тайны.

— Когда вы успели?! — удивилась я. припоминая подробности прощального вечера.

— Я выпила и уснула. Он спросил, можно ли со мной полежать? Я не ответила, потому что спала. Честно говоря, я ничего не помню. Но точно что-то было.

— Уверена? — поинтересовалась Танька.

Светка выдержала театральную паузу, прошлась по комнате, хотела было поставить кассету с Secret service, но передумала.

— Да. Мы с ним потом еще один раз встречались… Но он мне не подходит.

— Что с ним не так? — заинтересовалась я подробностями.

— Профессия. Он — переворачиватель нот.

— Кто?! — в один голос воскликнули мы.

— Кто-кто… Ноты переворачивает на концертах пианистов. Кто-то же должен это делать. В Большом зале консерватории они и познакомились с твоим тенором.

В принципе позавидовать Светке можно было — богатый выбор отцов, целых три! У некоторых, как у меня, и на одного не наскребешь. А тут терцет!

— Да. Человек с такой творческой профессией вряд ли сможет обеспечить семью. Ну а третий-то кто? — допытывалась я.

Светлана подошла к окну, приподняла двумя руками с подоконника небольшой круглый аквариум с единственной рыбкой и томно произнесла:

— Один очень-очень известный человек…

— Да ты что?! — опять воскликнули мы.

— Но я не могу назвать его имени. Оно слишком известное. Это останется моей тайной.

Мы сидели и соображали, как раскрутить Светку на откровение.

— А откуда у тебя эта рыбка? Раньше ее не было. — ухватила я загадочную нить.

— ОН мне подарил в знак своей любви. Это редкая разновидность золотой рыбки, называется «звездочет». Ладно, вам скажу по секрету, но больше никому! Он — солист балета Большого театра. Но больше я ничего не могу рассказать.

Я смотрела на пучеглазую рыбку, и смутное сомнение по поводу солиста одолевало меня.

— А ты с ихтиологом после той вечеринки больше не встречалась? — приподняла я завесу тайны.

— Нет! — уверенно посмотрела мне в глаза Светка. — Ни разу! Правда, один раз он мне позвонил, мы сходили в ресторан, но потом ничего не было.