Все оттенки одиночества (СИ)

Наконец она вбежала в парк, который располагался в квартале от ее дома, после чего этим же кварталом должна была замкнуть круг. Пахло весной, несмотря на ночной дождь, и ветер почему-то приятно потеплел за какие-то сутки, вынуждая Гермиону глубоко дышать. Раньше, в детстве, этот запах весны приносил ей волнение, которое обычно связывалось с летом, полным свободного времени, но теперь она точно знала, когда у нее отпуск, и этот отпуск она точно не собиралась проводить с родителями. Она вообще не знала, как собирается его проводить. Она ничего не ждала ни от весны, ни от лета, и все ее дни превратились в один-единственный, слишком долгий, чтобы помнить каждый его момент.

Дом встретил ее тишиной, впрочем, как всегда. Ее встретил лишь лениво развалившийся на ступеньке лестницы черный кот, которого Гермиона взяла лишь полгода назад, думая, что это поможет ей справиться с одиночеством. Но кот был гордым, независимым, и ей от его присутствия не становилось легче. Последние мысли способствовали тому, что на нее снова накатила грусть, и Гермиона поспешно принялась думать о рутинных делах, лишь бы не подумать, что…

Что она виновата сама. Что почти четыре года назад она самостоятельно попросила Рона уйти, объяснив это тем, что она не хочет мучить его неопределенностью. Гермиона была твердо уверена, что она не готова для детей и не знает, когда вообще подготовиться, потому просто честно призналась во всем Рону. Наверное, причин было больше, но сейчас ей было сложно вспоминать их. Она слишком давно не видела Рона, но не злилась на него, испытывала лишь слабое чувство вины. Она сама обрекла себя на одиночество, и даже если она по-прежнему не хотела беременеть и рожать, не представляя, насколько адекватной нужно быть, чтобы так себя мучить, она хотя бы могла попытаться ради Рона. Они часто, кажется, ссорились, но все было из-за того, что сначала Гермиона ходила на курсы, потом должна была составить о себе на работе хорошее мнение, а потом опять курсы… Они почти не виделись. Рон терпел. Не выдержала почему-то она.

Сейчас Гермионе казалось, что она совершила глупость, но прошлое не вернуть. Ей потребовалось четыре года, чтобы понять, что проблема не только в ней, но и в Роне, который не хотел понимать ее стремлений. Она никогда не скрывала своих амбиций, никогда не обещала стать домохозяйкой, так почему он ее упрекал? Ее брак был коротким, иногда счастливым, иногда нет, но факт был в том, что прямо сейчас Гермиона не отказалась бы от присутствия Рона, лишь бы не чувствовать себя настолько ненужной.

Гермиона бросила ключи на полочку под зеркалом, отправляясь снова в ванную, чтобы слегка обтереть лицо. Сейчас еще совсем прохладно, а потому ее бег почти не заставляет ее потеть. Гермиона сняла с вешалки свой костюм, выстиранный и выглаженный в вечер воскресенья, медленно переоделась, по привычке аккуратно надевая колготки, хотя это, конечно, уже давно были не маггловские колготки, которые рвались еще до прикосновения. Она причесалась, сделав свою прическу довольно аккуратной и строгой, чуть подкрасила глаза, отмечая, что слегка пополнела. Эти посиделки с котом возле телевизора с мороженым в руках точно не сделают из нее красавицу стройнее. У нее оставалось время для завтрака, а потому Гермиона не стала изменять своей привычке. Она вышла из дома, прихватив свою сумку, чтобы вернуться сюда уже в шесть, может быть, с пакетом продуктов, потому что нельзя больше так отвратительно питаться. Она же дочь врачей, как можно есть одни лишь вредные продукты, пользуясь тем, что их не нужно готовить? Оттого и щеки ее округлились, хорошо, что не живот, а то Гермиона совсем бы потеряла веру в себя.

Она лавировала в толпе прохожих, пробиравшихся к подземному переходу, ведущему в метро. Ее бесцеремонно толкали и пихали, но Гермиона продолжала пробираться к своей любимой кофейне. Лимонная булочка и крепкий американо, чтобы не заснуть над тысячей прошений.

Первый рабочий день ее разочаровал, ведь она представляла себя ярой защитницей всех волшебных видов, а на деле это оказалась просто бумажная работа, в которой эти существа пытались объяснить, что им нужно: пару футов озера, спонсорскую помощь, социальную выплату, все, что только могло их волновать. Гермиона осознала, что каждый день просто повторяет свои действия, как заведенная, потому что они не требовали ее мозга в принципе. Конечно, Гермионе нравилось помогать, но просьбы о настоящей помощи встречались слишком редко. В основном, магические существа считали, что Министерство каждому из них должно по гроб жизни. Именно здесь Гермиона впервые научилась отказывать.