Все повести и эссе. Авторский сборник

– Непонятно, что тут такого, – сказал Саша. Ему начинало приходить в голову, что она над ним издевается, но девочка вдруг перевела взгляд на его кеды и помотала головой с таким чистосердечным недоумением, что Саша отбросил эту мысль. Наоборот, ему самому вдруг показалось, что он выкинул нечто ни в какие ворота не лезущее. Минуту девочка молча соображала, потом спросила:

– А как ты теперь выкручиваться хочешь?

Саша решил, что она имеет в виду его положение одинокого ночного пешехода, и ответил:

– Как? Попрошу, чтоб довезли меня хоть до какой–нибудь станции. Вы когда возвращаетесь?

Девочка промолчала. Саша повторил вопрос, и она сделала непонятный спиральный жест ладонью.

– Или дальше пойду, – вдруг сказал Саша.

Девочка посмотрела на него с сомнением и сожалением.

– Как тебя звали–то? – спросила она.

«Почему – звали?» – удивился Саша и хотел поправить ее, но вместо этого ответил, как когда–то в детстве отвечал милиционерам:

– Саша Лапин.

Девочка хмыкнула. Подумав, она слегка толкнула его пальцем в грудь.

– Есть в тебе что–то располагающее, Саша Лапин, – сообщила она, – поэтому я тебе вот что скажу: бежать отсюда даже не пробуй. Правда. А лучше выйди из леса минут так через пять и иди к костру, посмелее. Тебя, значит, спросят – кто ты такой и что здесь делаешь. А ты отвечай, что зов услышал. И, главное, с полной уверенностью. Понял?

– Какой зов?

– Какой, какой. Такой. Мое дело тебе совет дать.

Девочка еще раз оглядела Сашу, потом обошла его и двинулась на поляну. Когда она подошла к костру, какой–то мужчина в костюме потрепал ее по голове и дал ей бутерброд.

«Издевается», – подумал Саша. Потом увидел человека в черной куртке, глядящего в тьму на краю поляны, и решил, что не издевается: как–то странно он вглядывался в ночь, этот человек, совсем не так, как положено это делать. А в центре поляны Саша вдруг заметил воткнутый в землю деревянный шест с насаженным на него черепом – узким и длинным, с мощными челюстями.

После некоторого колебания Саша решился, вышел из–за дерева и пошел к желто–красному пятну костра. Шел он покачиваясь – и не понимал почему, а глаза его были прикованы к огню.

Когда он появился на поляне, разговоры на ней как–то сразу смолкли. Все обернулись и теперь глядели на него, сомнамбулически пересекающего пустое пространство между кромкой леса и костром.

– Стой, – хрипло сказал кто–то.

Саша шел вперед не останавливаясь – к нему подбежали, и несколько сильных мужских рук схватило его.

– Ты что здесь делаешь? – спросил тот же голос, который скомандовал ему остановиться.

– Зов услышал, – мрачно и грубо ответил Саша, глядя в землю.

– А, зов… – раздались голоса. Сашу сразу же отпустили, вокруг засмеялись, и кто–то сказал:

– Новенький.

Саше протянули бутерброд с сыром и стаканчик «тархуна», после чего он оказался немедленно забыт – все вернулись к своим прерванным разговорам. Саша подошел поближе к костру и вдруг вспомнил о своем рюкзаке, оставшемся за деревом. «Черт с ним», – подумал он и занялся бутербродом.

Сбоку подошла девочка в спортивном костюме.

– Я – Лена, – сказала она. – Молодец. Все как надо сделал.

Саша огляделся.

– Слушай, – сказал он, – что здесь происходит–то? Пикник?

Лена нагнулась, подняла обломок толстой ветки и бросила его в костер.

– Погоди, узнаешь, – сказала она. Потом помахала ему мизинчиком – какой–то совершенно китайский получился жест – и отошла к маленькой группе людей, стоявших возле пня.

Кто–то сзади дернул Сашу за рукав куртки. Он обернулся и вздрогнул: перед ним стоял декан факультета, на котором он учился, крупный специалист в области чего–то такого, что должно было начаться только на следующем курсе, но уже и на этом вызывало у Саши чувства, похожие на первые спазмы надвигающейся тошноты. Саша в первый момент обомлел, а потом сказал себе, что в такой встрече нет ничего сверхъестественного: декан ведь только на работе декан, а вечером и ночью – человек и может ездить куда угодно. Вот только Саша не мог вспомнить, как его звали по отчеству.

– Слышь, новенький, – сказал декан (он явно не узнавал Сашу), – заполни–ка.

В Сашину руку легли разграфленный лист бумаги и ручка. Костер освещал скуластое лицо профессора и надписи на протянутом им листке: это оказалась обычная анкета. Саша присел на корточки и на колене, кое–как, стал вписывать ответы – где родился, когда, зачем и так далее. Было, конечно, странно заполнять анкету посреди ночного леса, но то, что над головой стояло дневное начальство, каким–то образом уравновешивало ситуацию. Декан ждал, иногда нюхая воздух и заглядывая Саше через плечо. Когда последняя строчка была дописана, декан вырвал у него ручку и листок, оскаленно улыбнулся и, подпрыгивая от нетерпения, побежал к своей машине, на капоте которой лежала открытая папка.