Все правые руки. Разрыв – 3

– Понимаю, – кивнул Юрьев. – Более того, готов разделить с вами опасения на данный счет. Но эти опасения не сегодняшнего и даже возможно не завтрашнего дня. А выживать нужно сейчас. Наша первостепеннейшая задача состоит в том, чтобы уберечь нашего доморощенного производителя. И да, создать ему тепличные условия, раз уж подвернулся такой случай, хотя бы на период его становления на ноги. А что будет потом, то могу вспомнить слова нашего бывшего вечно пьяного президента: «Проблемы будем решать по мере их возникновения». Так что, давайте-ка засучивайте рукава и приступайте к выполнению поручения. Привлекайте к работе кого хотите. Но ровно через две недели я жду у себя на столе дельные предложения от вашего министерства по всем заданным вопросам, включая развитие экономики, как в целом, так и по отраслям. И жду ваших предложений по оптимизации работы органов государственной исполнительной власти с учетом расформирования Пенсионного фонда и Счетной палаты. Если вы мне опять подсунете ничего незначащий набор слов, то ваше министерство постигнет та же участь. А вас самого, мы расстреляем к едрене-фене прямо тут, на набережной, в назидание другим лежебокам и захребетникам. И вообще, все те, кто и дальше планирует остаться на своем месте, не чувствуя за собой каких-либо тяжких прегрешений должны приготовиться к подаче истинной декларации о материальном состоянии и пройти после этого проверку на лояльность, как я уже упоминал. Если поданные вами декларации будут совпадать со сведениями, полученными в ходе проверки, тоя не стану преследовать вас, даже при наличии у вас незаконно нажитого. Но только при условии, что все неправедно нажитое будет возвращено государству. Если сведения совпадать не будут, то я «умою руки», а материалы проверки попадут на стол директора ФСБ. А вы уже знаете, что на том свете Григорий Лукьянович, Феликс Эдмундович и Лаврентий Палыч зеленеют от зависти, когда слышат фамилию Николая Павловича. С образцами деклараций и графиком проверки сможете ознакомиться в понедельник утром в секретариате Кабмина.

Только сейчас до «слуг народа» стал доходить весь ужас того положения, в которое они все попали. Уйти немедленно в отставку – нельзя, потому что сразу заподозрят в должностных преступлениях. Оставаться на месте, признаваясь в проступках – значит обречь себя на «раскулачивание», в лучшем случае. Сцена, которую не без удовольствия наблюдал Юрьев, напоминала последнее явление последнего действия бессмертного «Ревизора», где «вся группа, вдруг переменивши положение, остается в окаменении». Но все же Борис Иванович не был жестоким человеком, поэтому предельно сократил время своего наслаждения «немой сценой».