Все правые руки

Публика с нескрываемым удовольствием наблюдала за развернувшейся на их глазах битвой умов. Чайбусу почти никто не сочувствовал, но и скрытая логика Юрьева была им не совсем еще понятна до конца. Но при этом все чувствовали, что громкая развязка с окончательным падением в пропасть пугала 90-х близка к апогею.

— Ну да, ну да, — пробормотал Юрьев, как бы соглашаясь с оппонентом, а затем, хитренько, по-ленински прищурившись, продолжил каверзный допрос. — Конституция — не Библия, это просто взятые из различных отраслей права кодифицированные понятия, отражающие основную суть государства, и изданные отдельной брошюрой, но как и любое юридически значимое понятие ее постулаты не находятся в статическом состоянии. У вас, господин Чайбус какое-то избирательное чувство к конституционным нормам — здесь признаю, здесь не признаю, а тут просто рыбу заворачивали. Я, конечно, не являюсь знатоком современной юриспруденции, но знаю точно, что ни в одном законодательном акте, изданном Российской Федерацией после 1991 года вы не найдете норм отменяющих уже наступившие последствия от их применения, включая признание аттестатов и дипломов о высшем образовании. Напротив, где только возможно, Российская Федерация декларировала свою правопреемственность от СССР. И что самое удивительное, вы не поверите, но это действительно так. Обретая новые символы высшей государственной власти, Российская Федерация, ни в одном из законодательных актов не отменила в императивном порядке старые, подразумевая это как само собой разумеющееся. Но, все же, все же… Вы ведь, как мне известно, среднее и высшее образование получили в Советском Союзе?

Чайбус был далеко не дурак, поэтому смолчал, видя, куда клонит дело Председатель Кабмина. Юрьев не стал «дожимать» его в этом вопросе, неожиданно для всех свернув совсем в другую сторону:

— Анатолий Борисович, вы человек честный или принципиальный?

Чайбус не ожидал подобного вопроса, поэтому слегка растерялся и промедлил с ответом:

— А разве есть разница между этими двумя понятиями? — осторожно ответил он вопросом на вопрос, опять чувствуя скрытый подвох в словах Юрьева.

— Разумеется, есть. Честность — это всегда объективный фактор строгой векториальности. И складывается он из непротиворечия между морально-этическими устоями, принятыми в обществе, душевной зрелостью индивида и его умением объективно оценивать обстановку, исключающую, какой бы то ни было корыстный мотив. А принципиальность всегда носит оттенок субъективизма, а потому может менять свое направление в произвольном порядке. Сегодня твои принципы одни, и ты воюешь за «белых», а завтра они кардинально изменились под действием посторонних сил, и ты начинаешь свято верить в правое дело «красных». В обоих случаях ты поступаешь принципиально, просто ты якобы не виноват, что их векториальность изменилась.

— К чему эта околофилософская проповедь? — брезгливо скривил губы, пришедший в себя Чайбус.

— А к тому, что если вы, Анатолий Борисович, принципиальный человек, то должны, как минимум, признать, что у вас нет ни среднего, ни тем более высшего образования с кандидатской, если не ошибаюсь, степенью, ведь они получены в несуществующем государстве, нормы которого вы признавать не хотите.

— Я прослушал курс экономики в Будапештском университете, — не подумав как следует, напыщенно брякнуло рыжее создание.

— А я недавно с внуками прослушал цикл радиопередач «Занимательная математика для детей дошкольного возраста», — ехидно улыбнулся премьер-министр.

В зале раздались откровенные смешки в адрес незадачливого реформатора. А Юрьев, забивая очередной гвоздь в гроб противника, от которого он желал избавиться любым подходящим способом, продолжил:

— А как человек, не до конца лишившийся чести, за свои проделки, вы должны были уже давно пустить себе пулю в висок, но по своей неизбывной трусости, вы этого не сделали до сих пор.

Рыжеволосые люди в момент наивысшего негодования или стыда всегда очень ярко краснеют. Вот голова Чайбуса сейчас представляла собой большую свеклу. Юрьев уже понадеялся было, что того трахнет инсульт, но к своему сожалению быстро осознал тщетность своей мечты. Как спущенная автомобильная шина, тот прошипел в приступе ожесточенного негодования:

— Следует ли мне понимать, что я уволен под надуманным предлогом с занимаемого мной поста гендиректора «Роснано»?

— Наконец-то, вы меня правильно поняли, — хлопнул ладонями по столу Борис Иванович. — Конечно же, надуманным. Я очень долго думал над тем, до какой глубины может пасть человек, подобный вам, у которого не осталось ни капли чести, ни жменьки стыда.

— И какова будет формулировка увольнения? Потому что я писать заявление на увольнение не буду, — продолжал шипеть официально «надзирающий» за Россией ставленник Трехсторонней комиссии[69].

— О! — весело воскликнул Юрьев. — На этот счет можете не волноваться. Здесь я могу пойти вам навстречу. Выбирайте сами: пункт 7-й статьи 81 «утрата доверия», либо пункт 3-й той же статьи «несоответствие занимаемой должности вследствие недостаточной квалификации».