Все правые руки

Ровно в полдень, в соответствие со сценарием во всех трех местах скопления протестующих появились лидеры оппозиции. На Университетскую площадь заявился сам Алексей Анальный, как пасынок русской демократии, в сопровождении многочисленных и доведенных до крайней степени экзальтации поклонниц, а также соратников по ФБК[87]. Он вылез из роскошного черного лимузина, бережно поддерживаемый под локотки, аки царь-государь двумя своими клевретами — Челковским и Вилковым, одетыми в жару в черные костюмы, словно траурные распорядители. Сам Анальный решил «закосить» под «своего» парня, вырядившись в демократические джинсы и майку с изображением поднятого кверху кулака[88]. Следом за ними семенили две старушенции: брызжущая ядом во все стороны — Евгения Бельбац и расплескивающая во все стороны слезы — Лия Абдурахманова. Менее популярные главари оппозиции, уступая безусловное лидерство Анальному нехотя поделили между собой электорат остальных площадей. Болотная приняла Шульмана, Боймана и Кашкина, а Пушкинская — Блатынину (срочно вернувшуюся из Латвии ради этого случая), Маевича и Скобчик, имевшую несчастье иметь в московском бомонде презрительную кличку «лошадь». Остальные лидеры оппозиционного движения, кто не находился в бегах, должны были присоединиться к колоннам демонстрантов со своими соратниками на улицах столицы. Пока Анальный вместе со свитой пробирался сквозь неистовствующую от лицезрения кумира толпу светских маргиналов к центру площади, некие бравые молодцы уже сложили там из подручной тары, скорее всего из под пива, некое подобие трибуны. На взгляд непредвзятого обывателя зрелище было символичным и симптоматичным: Ленин — на броневике, Ельцин — на танке, Анальный — на бочкотаре. Водевильность происходящего не оставляла сомнений в том, что итог мероприятия будет закономерным и ироничным до сарказма.