Все правые руки

Если кто-то из посторонних сейчас услышал беседу двух высокопоставленных военных чиновников, то у него непременно бы возникла ассоциация с поединком двух супер осторожных фехтовальщиков, сражающихся за золото в финальном поединке. Никто из них не решался сделать решительного выпада, опасаясь нарваться на встречный укол и боясь ненароком показать своему сопернику истинные свои намерения. Вот они и кружили вокруг да около, обмениваясь многозначительными, но ни к чему не обязывающими фразами.

— Хочу вас огорчить, милейший, Сергей Петрович, — решился все-таки нанести первый удар министр от обороны, — ваши далеко идущие стратегические планы, относительно окончательного решения вопроса с мятежом на востоке, уже не секрет для наших врагов.

— Вы хотите сказать, что у них на столе лежат наши оперативные планы на ближайшие несколько дней? — осторожно поинтересовался Корнийчук.

— Как это не прискорбно говорить, но скорее всего, да, — притворно огорчаясь, прошелестел Таран, на расстоянии чувствуя, как сейчас вспотел его визави.

— То есть вы хотите сказать, что все детали плана «Благородная ярость» являются предметом изучения русских генштабистов?

— Ну, может быть и не все детали, но в целом, план и место его осуществления им известны. За дату, правда, не ручаюсь. Но она и нам самим пока неизвестна до тех пор, пока не появится информация о полной готовности к ее проведению.

— Не могли бы вы, Андрей Васильевич, припомнить детали вашей беседы с Рудовым? Что конкретно ему известно об операции? — в голосе Корнийчука, пожалуй, впервые с начала разговора, прозвучали просящие нотки.

— Ему об операции известно все, кроме ее начала, но об этом я уже говорил. Ему известен тип и калибр спецбоеприпасов, место, откуда они передислоцированы и, разумеется, место их применения. А количество данных боеприпасов Москве было известно уже давно, так же как и маркировка. Сведения об этом, наверняка сохранились в архивах минобороны.

— Это точно? А еще что-нибудь?

— Точнее не бывает. Он даже назвал мне населенный пункт, который подвергнется артиллерийской атаке, провоцирующей наши силы к ответным действиям.

— А что-нибудь по поводу наших ответных действий на атаку им известно?

Таран на несколько секунд задумался, припоминая детали, но потом решительно мотнул головой:

— Нет. По поводу этого он ничего такого не говорил, — уверенно произнес он и услышал в ответ облегченный вздох.

— Это всё?

— Да, если не считать угроз, всячески покарать нас в случае, если хоть один волос упадет с головы мирных жителей с нашей стороны и их сепаратистов. Но я слышал вздох облегчения. Позвольте узнать, на чем зиждется ваш неожиданный оптимизм? — в свою очередь поинтересовался Таран.

— Зная психотип «пруссака», можно с большой долей уверенности предположить, что он выложил вам все сведения, коими располагал, — объяснил свою радость Корнийчук.

— То есть вы хотите сказать, что о дальнейшем развитии плана операции он не в курсе? — состорожничал министр, избегая по телефону обсуждать конкретные детали предстоящего мероприятия.

— Да. Они там думают, что мы ограничимся международным скандалом, не переходя в горячую стадию развития событий, — поддакнул Корнейчук, делая тем самым комплимент формальному начальству.

— Однако, — продолжал вносить минорную нотку Таранов, — не сможет ли предание огласке наших планов по первой стадии, каким-то образом сорвать весь ход предстоящей операции? Вы ведь согласитесь со мной, что русские не упустят шанс раззвонить на весь мир о якобы готовящейся нами провокации?

— Непременно раззвонят. Даже не сомневайтесь, — опять согласился с ним Сергей Петрович.

— Что-то я вас плохо понимаю, генерал, — поджав губы, перешел на официоз министр обороны. — Вас не беспокоит раскрытие противником наших планов?

— Как я вам уже заметил чуть ранее, противник не обладает всей полнотой информации о наших планах. Иначе бы космическая разведывательная группировка наших друзей засекла бы активизацию воинских частей с той стороны. Однако ничего такого не наблюдается. Все тихо, и на суше и на море. Даже разведывательные полеты их Ил-38, как прекратились в воскресенье, так и не возобновились до сих пор. А ведь раньше они не давали нам покоя каждый божий день.

— Может это затишье перед бурей? — опять начал сомневаться Таранов, которому все больше и больше не нравилась сгущающаяся обстановка, да и последние слова Рудова с персональными угрозами никак не выходили из головы.

— Я вас уверяю, милейший, Андрей Василич, что все закончится бурным дипломатическим демаршем и всего лишь. Да и тот нам не опасен. Члены комиссии от ОЗХО уже проинструктированы нашими друзьями в нужном ключе. Мировые средства массовой информации, априори будут на нашей стороне и уже находятся на низком старте, чтобы красочно живописать в своих репортажах с места событий варварскую сущность «преступной кремлевской хунты». А то, что они сейчас заявят о якобы нашем разоблачении, может, напротив, сыграть не в их пользу.

— Каким образом? — удивился Таран.