Всё прекрасно. Всё чудесно [СИ]

Но Малфой должен был показывать стойкость перед Грейнджер. Ведь слабость — лишь частичка его жалкой маски, которую он мужественно менял на злость. Стойкость всегда вызывает восхищение.

Она не должна была видеть его слишком испуганным и запутанным в своих мыслях. Она не должна бояться. Не должна видеть, что он не знает, что будет дальше.

Драко прекрасно понимал, что он готов скрыть их обоих от луча непростительного, брошенного в сторону Грейнджер. Но будет ли это завтра, когда он расскажет отцу о ней? Он не имеет право на ошибку. Не имеет право отправить в логово зверя ту, которая была его последней надеждой на светлое будущее.

— Всё в порядке? — спросила она. Малфой только сейчас заметил, что остановился на пороге комнаты и не двигался, погруженный в свои мысли. Нет. Но то, что я чувствую, должно остаться при мне.

— Да, — выдохнул он, взглянув в её обеспокоенные глаза. Шагнул в сторону Грейнджер и опустился на кровать рядом с ней. Он отметил, что на её плечах была его мантия. Усмехнулся про себя и ему стало немного легче. Слишком много проблем было на его плечах. Он мог бы сейчас согнуться пополам от тяжести, но легче бы от этого не стало. — Ты можешь снять мантию, ведь я уже рядом.

Гермиона неловко улыбнулась и коснулась легкой материи пальцами. Потянула вниз и оголила плечи. Тут же придвинулась к нему и опустила голову на его плечо, словно успокаивала. Поглаживала рукой по спине. И была рядом, что так сильно ему было нужно. Ты даже не знаешь, за что я тебя люблю, верно? Мне плевать на твою оболочку, на твою плоть и кровь. Я люблю тебя за твою душу. То, что скрывается за твоими костями.

Он коснулся её руки и слабо улыбнулся.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Драко, чувствуя частое дыхание Грейнджер у себя на шее.

— Теперь, когда ты рядом, прекрасно, — прошептала она. — Ты не разговаривал с отцом?

Его не удивил вопрос Грейнджер, ведь она всегда должна была быть в курсе всех событий. Моментами, она напоминала ему себя. Когда-то, на первых курсах, он тоже бегал за Золотой Троицей. Хотел поймать их, а по итогу, попадал сам.

— Ещё нет. Завтра, — произнёс Драко, прислонившись щекой к её волосам. Теперь её запах и голос рядом. Спасибо, Господи, что сохранил её. Для меня.

Ведь на каждого дьявола найдется свой ангел. Я нашёл её раньше, чем она меня. Но я рад, что она всё равно подошла ко мне. Вспорхнула крыльями и пожелала остаться рядом. Захотела измазать свою белоснежную душу, чтобы прикоснуться рукой к моей. Тёмной, скользкой и, как мне казалось, никому не нужной.

Она отстранилась. Слегка привстала и легко коснулась его плеча, словно просила, что он должен повернуться к ней. И Малфой повиновался, ведь с ней ему трудно спорить.

Грейнджер всматривалась в его глаза, пока Драко старательно сдерживался, чтобы не снять ту самую маску стойкости. Она была с ним такая настоящая. А он продолжает примерять лица, создавая из себя Бог весть что. Прости меня, Грейнджер. Но ты сможешь меня не понять. Все мы, слизеринцы, непостоянные и глупые существа, у которых есть большой дар самоуничтожения и уйма плохих воспоминаний. И я мог бы тебе обо всём рассказать. Сказать, что чувствовал тогда и что чувствую сейчас. Но не буду. Я не хочу, чтобы ты об этом знала. По крайней мере, не сегодня.

Она коснулась его щеки ладонью. Прям, как тогда. И действительно самые лучшие и хорошие воспоминания хлынули потоком в его голову. Они ведь были связаны с ней. Господи, Грейнджер, ты не понимаешь, какое впечатление производишь на окружающих? Ты ведь… Такая прекрасная. Внутри и снаружи. А возишься с тем, кто раньше был тебе противен. Зачем?

Девушка приблизилась к его лицу. На секунду замерла, вновь заглядывая в глаза. А затем — коснулась его губ своими. И всё. Мыслей больше нет. Они улетели куда-то через окно. Ведь он так скучал по её поцелуям. Так скучал по ней.

Почему-то у Драко была только одна ассоциация с поцелуем Грейнджер. Поцелуй Смерти. Ведь она могла в один момент приголубить его, скрыть крыльями ото всех. А через несколько секунд — закричать, что он ей не нужен, она сама справиться. Но с каждым её поцелуем боль внутри него уходила. И он был готов целовать её вечность, чтобы забыть о том, кто он на самом деле.

* * *

— Здравствуй, отец, — произнёс Драко, слегка поклонившись. Таков был этикет в семье Малфоев. Грейнджер знала об этом. Но сдвинуться с места, чтобы поклониться тому, кто изуродовал жизнь многих волшебников, не могла. Она так и стояла за спиной Малфоя, прикрывая живот мантией. Она слишком боялась этого кабинета. Этой гнетущей тишины. И Люциуса.

— Здравствуйте, сын, — произнёс мистер Малфой, не отрываясь от чтения книги за своим столом. Там же были и сигары, и бокал с огневиски. Пить с самого утра? Прекрасное решение.

— Отец, я хотел бы познакомить тебя с той, что ждет от меня ребенка, — чуть тише сказал Драко и понизил голос до минимума на последних словах.

Люциус поднял голову и его взгляд встретился с Грейнджер. Девушка инстинктивно сжалась и коснулась спины Драко рукой. Нет, прошу, только не на меня. Выбери другую мишень.