Все прекрасное – ужасно, все ужасное – прекрасно. Этюды о художниках и живописи

В холодной темной зимней Москве брожу по Винзаводу в сопровождении куратора. Присматриваю помещение для будущей выставки. Куратор указывает мне на дверь: «Взгляните на наше новое выставочное пространство». Открываю: яркий солнечный день. Ультрамариновое небо. Поляна высоко в горах. Трава, цветы, жучки, бабочки. Пропасть-щель. Внизу облака. Напротив (кажется, рукой подать) вершина. Медвежата катаются на снежном склоне. Поляна окружена изгородью. Далее – terra incognita. Слышу звон колокольчиков. Через изгородь перелезает фигурка. Это Вы, достоуважаемый Дмитрий Александрович. Одежда в скульптурную складку металлического цвета. Черты лица, как на картинах Де Кирико, отсутствуют. Фигурка, сопровождаемая звоном колокольчиков, обходит поляну, выходит за ограду и исчезает. «Он так теперь и бродит. Ни с кем не заговаривает. Лишь колокольчики звенят», – рассказывает куратор.

* * *

Воспоминание, достопамятный Дмитрий Александрович, бесконечно – фрагмент без начала и конца еще одной, «иной» реальности. Как сновидение, безумие или искусство. Бог даст, продолжим в другой раз. Вот только где?

Пока один из нас еще жив, прошлое не умерло. Лишь дремлет. Разбуженное воспоминаниями, оно, как ветер занавеску, шевелит настоящее и еще не случившееся будущее. И врата по имени «Мгновение» скрипят.

* * *

Но вернемся в 90-е. Помню, Вы зашли перед первой операцией. И сказали, что не боитесь смерти. Видимо…

А умереть ведь страшно лишь в первый раз.

* * *

Мне часто видится: Нью-Йорк. Ночь. Вы сидите за столом у меня в гостиной, склонившись низко над листом бумаги, и рисуете, рисуете, рисуете…